Марина Серова: Пятница, тринадцатое

Его жена, сидевшая рядом, беспомощно посмотрела на Волкова и положила ему на руку свою ладонь. Лицо женщины выражало какую-то нечеловеческую усталость. Она попыталась урезонить мужа.

— Сема, ведь мы приехали сюда отдыхать, правда? Ну стоит ли тратить свои нервы по пустякам? Я хочу, чтобы ты за эти десять дней отдохнул, набрался сил и вернулся к работе посвежевшим…

— К работе… — мрачно фыркнул Волков. — Что ты понимаешь в моей работе, Милена?

— Кое-что понимаю, Сема, — тихо сказала она. — И, возможно, больше, чем ты думаешь.

— Вот я и хочу отдохнуть по-людски! — рявкнул на нее Волков.

— Все-все, молчу…

Бумс!

Это полетела на пол ложечка, которую Вячик — так звали сына четы Капустиных — использовал в качестве рычага для запускания мидий в направлении собственного рта. Угол был выбран неверный, и серебряный прибор вместе с его содержимым оказался под столом.

— Дора! — укоризненно посмотрел на свою супругу Максим Капустин. — Он у тебя совсем распустился! Как так можно, солнышко?

— Весь в папу, — с улыбкой мгновенно парировала Дора, вытирая масляные брызги со своей блузки. — А как ты хотел, дорогой? Надо почаще бывать дома. Думаешь, я могу за всем уследить?

— Я знаю, что ты это можешь, — ласково ответил ей Максим. — Вячик, конечно, резвый мальчуган, но… но не за столом же…

— Ты прав, — спокойно согласилась Дора. — Давай поговорим об этом после ужина.

— Хорошо, — так же спокойно согласился Максим. — Что с твоей блузкой?

— Боюсь, что это не отстирается, — развела руками Дора.

— Жалко, она тебе очень идет, — покачал головой Максим и почему-то вдруг улыбнулся. — Неужели придется выбросить?

— Да, — сокрушенно ответила Дора. — Такая жалость, просто слов нет…

И, заметив улыбку мужа, вдруг тоже рассмеялась, прыснув в кулак.

«Какая странная реакция! — отметила я про себя. — Во-первых, что смешного в том, что испорчена вещь? И, во-вторых, почему Капустин делает замечания за поведение сына жене, а не самому Вячику?»

А младший Капустин даже не обратил внимания на собиравшиеся было над его двухмакушечной головенкой тучи. Теперь он жадно набросился на десерт, заявив, что мясом он в этом пансионате сыт по горло, а вот сладостей тут явно маловато.

Но Максим вдруг посерьезнел. Его внимание привлек человек, появившийся в дверях столовой. Выражение лица Капустина было крайне удивленным, он даже приоткрыл рот, как будто перед ним возник призрак.

Но это была лишь всего женщина. Зато какая! Хоть сейчас в американский сериал про скучающих миллиардерш бальзаковского возраста.

— Прошу извинить меня за опоздание, — раздался невероятно томный голос подошедшей к нашему столику Антонины Платоновны. — Я читала журналы и так увлеклась, что задержала закрытие библиотеки на пятнадцать минут. Бедняжка Белла сказала, что ей не хотелось меня тревожить, а сама она чуть не опоздала на ужин.

Поведение библиотекарши Беллы вовсе не показалось мне удивительным.

Рядом с такими женщинами, как Антонина Меньшикова, мужчины обычно распрямляли спины и искали случая продемонстрировать лучшие свои качества, а женщины — те, что послабее духом, — сразу стушевывались. Красота ее была неброской, но какой-то стильной, может быть, даже несколько чересчур…

— Прошу вас, — майор вскочил со своего места и отодвинул для Меньшиковой стул.

— Спасибо, — подарив ему удивленно-благодарный взгляд, ответила Антонина Платоновна и с лебединой грацией уселась за стол.

За все время ужина она не произнесла ни слова, только изредка поднимала глаза, чтобы быстро и внимательно посмотреть на кого-нибудь из присутствующих. Затем снова опускала взор в тарелку и предавалась созерцанию мидий или розовых волокон отбивной.

Ела она не торопясь, очень церемонно и аккуратно, нарезая пищу малюсенькими кусочками. Майор вежливо обращался к ней время от времени, предлагая специи или вино, но Антонина Платоновна так и не удостоила его больше ни одним словом — только кивала головой либо едва качала ею из стороны в сторону.

— Из-за таких раньше стрелялись, — кивнул мне Артем в сторону уходящей к себе после трапезы Антонины Платоновны. — Роковая женщина!

— Пожалуй, вы правы, — согласилась я. — У нее такое выражение лица, как будто она только что окончила пансион для благородных девиц. Интересно, чем она занимается?

— Загадка! — пожал плечами Артем. — Но, судя по тому, что у нее надето на пальчиках, наша соседка не из бедных. Довольно крупный рубин, вы обратили внимание? Да и сережки очень ажурной работы.