Марина Серова - Рога изобилия

Иван Сергеевич распорядился, чтобы подали вино и легкую закуску, а сам повел нас туда, где мы уже сидели, когда были у него в гостях впервые.

— Иван Сергеевич, — начал Григорьев, и я вся сжалась в неопределенном предвкушении того, что может случиться. — Вы еще не потеряли надежду завладеть Ибрагимом?

Вопрос был поставлен двусмысленно, и Мелихов немного удивленно задумался, прежде чем ответить.

— А что? Вы решили все же продать мне жеребца?

— А разве вы хотите его купить? — вроде бы изумился Андрей. — Мне показалось, что вы, дорогой граф, желаете именно завладеть им. Во что бы то ни стало, ни перед чем не останавливаясь.

— Я вас не понимаю.

— Вы все прекрасно понимаете. Не стоит больше разыгрывать спектакль.

— Уверяю вас, Андрюша, вы ошибаетесь. Мне, конечно, очень хочется иметь этого жеребца, но чтобы ни перед чем не останавливаясь… Тут вы не правы.

— Вы хотели меня убить, — буднично, как будто речь шла о погоде, произнес Григорьев. — Наверное, и сейчас хотите. Даже сильнее, чем прежде. Но у вас ничего не выйдет.

— Хватит, — Мелихов встал. — Мне неприятно слушать ваши беспочвенные обвинения. Или, может, у вас есть доказательства? Тогда предъявите их. Если таковых не имеется, убирайтесь отсюда вон. — Иван Сергеевич сделал неопределенный жест, как бы с негодованием указывая нам на дверь. — Меня радует, что ваша матушка не видит, как низко вы пали.

— Кстати, о моей матушке. Я думаю, ей не понравится все, что я расскажу. Вы ведь не любите ее. Она просто была одним из средств для достижения вашей заветной мечты. Вы убили бы меня, она получила бы наследство, и тогда Ибрагим стал вашим. Она бы вам всех лошадей отдала да еще с десяток прикупила, лишь бы вы продолжали говорить ей красивые слова.

— Вам не стыдно?

— Нет.

— А на самом деле почему ему должно быть стыдно? — услышала я голос позади себя.

Я повернулась и застыла с таким же выражением лица, какое возникло на лицах других присутствующих.

В развевающемся цветном платье перед нами стояла Наташа.

— Что смотрите? Не ожидали меня увидеть? — Она прошла и села на свободный стул.

Никто из мужчин даже не встал и не помог ей сесть.

— Ты преподнесла нам сюрприз, — предчувствуя неладное, произнес Мелихов. — Андрей, вернувшись из Москвы, сообщил, что ты погибла. Что тебя убили.

— А я вот осталась жива. Рана оказалась пустяковой, а шок быстро прошел. Меня «Скорая» увезла. Кто-то вызвал, — Наташа бросила на Григорьева благодарный взгляд. Однако по этому же взгляду можно было сказать, что он — последнее, за что она его благодарит.

Кстати, справедливости ради отмечу, что благодарить-то она должна меня, а не Андрея. Ведь это я вызвала «Скорую». Я мгновенно вспомнила минуты, проведенные в квартире Наташи, и все, что там произошло. А чего я стала тогда вызывать «Скорую помощь»? Наверное, в тот момент очень уж обрадовалась, что Андрей жив, что нам удалось выкрутиться из столь сложной ситуации, поэтому и решила сгоряча — Наташа мертва. К тому же мы страшно торопились. Ну конечно! Сейчас я четко видела воспроизведенную памятью картину. Наташа лежала без движения, но на лице ее не было печати смерти, что я непроизвольно отметила, но не успела додумать. А может быть, мне чисто по-женски захотелось, чтобы соперница исчезла с лица земли? Но профессионализм сработал — вот я и вызвала «Скорую».

Тряхнув головой, я отбросила воспоминания и вернулась к действительности. Наташа стояла рядом с нами, и в глазах ее появился стальной оттенок.

— Мне самой рассказать, как было дело или ты сам смелости наберешься? — с кривой усмешкой спросила она, посмотрев на графа.

Иван Сергеевич молчал.

— Тогда я была твоей девушкой. Помнишь эти чудесные времена? — спросила Наташа Андрея. — Ты сам познакомил меня с Мелиховым. Вот тогда я и начала как бы разрываться. Я все время думала о том, что денег у него гораздо больше, чем у тебя. Но ты красив и молод. Зато он — граф… И все же выбрала тебя, хотя Мелихов не переставал оказывать мне знаки внимания. И все время просил меня склонить тебя к тому, чтобы ты ему жеребца молодого уступил. Уж очень он ему нравился.

— Разве ты меня не любила? — спросил Григорьев.

— Любила. Но деньги я всегда любила больше. К тому же ты сам виноват, ведь мы с тобой расстались по твоей инициативе. Ради денег и графского титула я согласилась тебя убить, когда Мелихов предложил устроить это дело. Жениться на мне обещал, между прочим, — Наташа громко и некрасиво рассмеялась. — Помер бы в первую брачную ночь, и осталась бы я вдовой. Богатой вдовой.