Марина Серова - Разделяй и властвуй

— Кто? — Андрей подался вперед.

— Не знаю. Но я страшно испугалась. Уехала из города и пустилась в самые настоящие скитания. Кто-то перевернул мою квартиру вверх дном, затем стали гибнуть люди, с которыми общался Игорь. Пескарь и тот ушел в подполье. Я встретилась с ним, когда вернулась, и вроде бы все улеглось к тому моменту. Я устроилась в «Рифус», правда, под другим именем. На меня больше никто не покушался. Но Пескарь всегда говорил, что это только затишье. А потом мы узнали, что на свободу вышел ты, — Марина впервые за время своего монолога повернула голову в сторону Бекешина. — И Пескарь сказал, что теперь все может закрутиться с новой силой.

— Он позвонил тебе? — спросила я.

— Сразу же, — натянуто улыбнулась Марина. — Сказал, что вы уже побывали у него и теперь направляетесь ко мне. Тогда-то я сразу и приняла для себя решение.

— Какое решение?

— Чем сидеть сложа руки, лучше попробовать самой разобраться в истории пятилетней давности, — откровенно высказалась Марина. — Но одна я бы на это не отважилась, а с вами…

Я внимательно посмотрела на возлюбленную Дрозда. Слова, произносимые девушкой, казались мне вполне искренними. Во всяком случае, у меня не было оснований ей не верить. Но, с другой стороны, с появлением этой особы загадки стали только множиться. К тому же Марина подтверждала догадку Андрея о том, что пять лет назад его самого и его напарника кто-то намеренно подставил. Теперь он окончательно заведется, и остановить его уже никто не сумеет, не считая, конечно, пули…

— Дрозд копал под кого-то здесь?

Как я и предполагала, в голосе Андрея появилась живая заинтересованность. Он уже закурил сигарету и, нервно затянувшись, стряхнул пепел на резиновый коврик под ногами. Я мысленно осыпала его всевозможными проклятиями, но выказывать свое недовольство вслух на этот раз не стала.

— Нет, — категорично заявила Марина. — Этим он занимался в Москве. В Тарасове он отдыхал. Рядом со мной.

— Как насчет записей? — задала я вопрос.

— Каких записей? — девушка удивленно посмотрела на меня и захлопала своими длинными ресницами.

— Дрозд мог вести какие-нибудь записи, — продолжала я развивать свою мысль. — Дневник, например, или что-то в этом роде. Если твою квартиру перерыли, значит, кто-то что-то искал?

— Я тоже думала об этом, — призналась Марина. — Но припомнить так ничего и не смогла.

— Крокус? — обратилась я к Андрею.

— Что? — хмуро откликнулся он.

— Вспомни, говорил ли Дрозд тебе о каких-нибудь записях.

— Ты что, издеваешься? — Андрей докурил сигарету и выбросил окурок в разбитое стекло. — Я его имя-то узнал пять минут назад, а ты говоришь «дневник». Впрочем, я и так могу заявить. Дрозд не вел никаких сопливых дневников. Он мужиком был. Понятно?

— Интеллигентные мужчины иногда пользуются ежедневниками, — заметила я.

— Мы не интеллигенты, — ощетинился Бекешин. — Мы — воры!

— Ладно, — я безнадежно махнула рукой в сторону этого неандертальца и вновь посмотрела на девушку. — А скажите, Марина, почему вы устроились работать именно в «Рифус»? Ведь это неслучайное совпадение? Верно?

— Выбор действительно не случаен, — не стала запираться Марина. — Но это была идея Пескаря. Он посчитал, что если кто-то и будет меня искать, то у Ферзя — в последнюю очередь.

— Почему?

— Потому, что это Ферзь, — весьма туманно пояснила Марина, но уже через мгновение посчитала нужным добавить: — Кому захочется связываться с самим Ферзем?

— Тому, кто не считает его особо опасным противником.

Наша машина по-прежнему находилась в центре двора, с четырех сторон окруженного монолитными строениями. За окнами стремительно сгущались вечерние сумерки, и очертания появляющихся то и дело в поле зрения прохожих становились размытыми и неясными. Сегодняшний день, начавшийся с утреннего звонка Графа, здорово меня вымотал. А от новых появившихся загадок, связанных с личностями Дрозда, Ферзя и им подобных, страшно разболелась голова. В эту минуту я ни о чем не мечтала так сильно, как оказаться в той конспиративной квартире, куда я предлагала Крокусу отправиться с первых минут нашего знакомства. Я планировала принять какой-нибудь более-менее эффективный спазмалитик, затем выпить чашечку горячего кофе и, наконец, просто принять горизонтальное положение. Очень некстати припомнилось и то, что с утра во рту у меня не было и маковой росинки.

— Боюсь, вы не правы, — вернула меня Марина к насущным проблемам. — У Ферзя мощное московское прикрытие. Как это называется?