Марина Серова - Смерть наяву

— Да уж, — проговорила я себе под нос, — девочка была на редкость прыткая.

— А в последнее время положение совсем осложнилось, — Войцеховская повернулась к Голицыну. — Знаете, какая идея появилась у Кати? Что вы — ее отец, а мать умерла при родах. Вы, как следует из ее фантазий, отказались от ребенка и поместили девочку в детский дом. И теперь она разрывалась между любовью и ненавистью к вам не только как к кумиру, но и как к отцу.

Доктор посмотрела на часы, громко ахнула и сразу засуетилась.

— Что-то я заболталась, а ведь у меня еще пациенты, — извиняющимся тоном проговорила она, снимая трубку телефона. — Сейчас вызову бригаду…

До аэропорта мы ехали молча. Самолет должен был улетать в Москву через час с небольшим, и, когда мы вышли из машины, оставалось еще минут десять до окончания регистрации пассажиров.

— Скажи мне честно, Рома, — нарушила я молчание, — Катя не могла быть твоей дочерью? Только, пожалуйста, не ври.

Роальд посмотрел на меня с печальной улыбкой и покачал головой.

— Это ты так подумала после истории с Надей, да? Боже мой, ну конечно же нет! Ты сама видела ее паспорт. Когда Катя родилась, я уже два с половиной года жил в Москве! Ты мне веришь?

— Да, — вздохнула я с облегчением. — Все, Рома, тебе пора, уже объявили, что регистрация заканчивается. Прощай, дорогой.

Наши губы слились в долгом поцелуе. Оторвавшись от меня, Роальд Голицын печально посмотрел мне в глаза и с горечью произнес:

— Жалко уезжать, правда. Но что поделаешь? Такова актерская судьба.

— Ни о чем не жалей, — пожала я ему руку. — Смело иди вперед, и все будет о\'кей!

— Слушай, что тебе прислать из Голливуда? — обернулся напоследок Роальд. — Хочешь автограф Ди Каприо? Или Сталлоне?

— Знаешь что, — вдруг оживилась я, — пришли мне кассету с твоим фильмом, как только он будет закончен. Еще до выхода на экраны, идет?

— Заметано! — пообещал мне Роальд и поспешил на посадку.

Голицын не забыл эту сцену прощания. Он выполнил мою просьбу и переслал мне кассету с оказией, так что отснятый фильм я просмотрела за три с половиной месяца до начала его проката.

Надо сказать, что, несмотря на бойкую рекламу, он продержался в топ-списке Америки всего две недели, а потом куда-то сгинул. Впрочем, коммерческая судьба ленты меня не волновала.

Я сидела на своем диванчике, попивая кофе и дымя сигаретой. Вперившись в экран, я откровенно любовалась Роальдом, что уж тут скрывать.

Да, надо отдать должное его умению печально смотреть в камеру — ведь это были лучшие кадры фильма! Что-то такое в нем все-таки есть — именно то, что нравится женщинам. Конечно, это и фигура, и мужественность, но главное — все же взгляд. Взять хотя бы вот этот анфас в заключительных кадрах, когда он медленно поднимает веки и, чуть склонив голову вправо, смотрит прямо на вас.

Я еще раз убедилась в мудрости русской пословицы, говорящей о том, что можно полюбить «за красивые глаза»…