Марина Серова - Сердце красавицы склонно к измене

— Значит, так, — протянула я, доставая револьвер, — времени мало. Либо ты бежишь, либо остаешься здесь с дыркой в голове.

Не успела я закончить, как в проходе уже никого не было, кроме неподвижного тела следователя. Внезапно труп ожил, поднялся, потирая шею и прошипел зло:

— Я, вашу мать, соглашался имитировать побег, но не разрешал меня душить до потери сознания.

— Я это… чтоб достовернее было, — пробормотала я, кротко опустив глаза.

— А что ж для достоверности еще пулю в лобешник не закатала? — ехидно осведомился следователь. — Тогда бы он точно поверил.

— Ой, извините, не подумала, в следующий раз обязательно, — раскаялась я.

Руки Земляного сами собой потянулись к моей шее, но все же интеллект возобладал над низменными чувствами. Он отступил, проворчав:

— Чувствую, когда-нибудь вы меня доведете до греха. — И добавил уже по существу: — А что, если Тычков не поедет на вокзал, а просто возьмет и смоется? Я-то сразу не подумал.

— Поедет, поедет, не переживайте, — заверила я, показывая ему навигатор, по экрану которого начала двигаться красная точка, — в противном случае мы всегда будем знать, где он находится, по этой штуке.

Земляной еще раз потер шею, посмотрел на навигатор и пробормотал недовольно:

— Пусть теперь Селиванов готовит бутылку коньяка, не меньше. У меня из-за вас вся жизнь перед глазами промелькнула.

— Но, согласитесь — идея неплохая, — улыбнулась я. — С двумя килограммами «Белого китайца» и оружием Тычков будет охотнее сотрудничать и по вашему делу, лишь бы ему срок скостили. Оружие на вокзал — это ж ему статью по терроризму можно припаять, если начнет кочевряжиться. Кстати, Вячеслав Юрьевич, а как вы нас нашли в клубе?

— Секретарша из банка позвонила и все рассказала о ваших встречах с темными личностями, — ответил Земляной мрачно. — А ведь обещали сообщать, если что.

— Я хотела как раз, но тут вы словно снег на голову, сами, — с честным видом сказала я.

— Где пятьдесят тысяч долларов и машина Хикматова? — строго спросил следователь. — Он пришел в себя в больнице и рассказал, как вы его ограбили.

— Машину верну. Я его не грабила. Деньги мне были нужны, чтобы поймать киллера. Я использовала их как приманку. Видели, они там, на улице были разбросаны вокруг трупа. Или ваши люди все потаскали?

— Так, за словами следите, — холодно посоветовал Земляной, — мы подобрали тридцать девять тысяч триста долларов. Остальные, наверное, ветром унесло или в водосток засосало. Я лично присутствовал, когда их собирали. Налево уйти ничего не могло. Все к тому же думали, что они фальшивые.

Вместе с ним мы вышли из-за занавеса. Он пошел на выход, а я к сидевшему за столиком в полной прострации Конюкову. Прогнала подсевшую к нему девицу наркоманского вида, позвала официанта и заказала водки с закуской.

— Евгения Максимовна, представляете, она в тот день специально открыла окно в моем кабинете, — потрясенно выговорил Конюков, глядя прямо перед собой невидящим взглядом, — открыла, вышла, а потом выстрел. Как Анжела могла?

Рюмку водки, выставленную перед ним официанткой, он опрокинул и не поморщился, точно это была вода из-под крана. Потом грохнул рюмку на стол, едва не расколов, и грубо отобрал у официантки всю бутылку.

Домой добирались на такси под русские народные песни, исполняемые повеселевшим клиентом.

Расследование по этому делу длилось довольно долго. Личностью наемного убийцы по кличке Затейник сильно заинтересовалось ГРУ. Земляной, когда я ему звонила, жаловался, что они ему шагу спокойно ступить не дают, требуют отчетов. На квартире киллера нашли фотографию авторитета Белаза, с пометками рукой убийцы: «Срочно и эффектно», а также десятки других фотографий, где хозяин «Осьминога» выходит из машины, входит в клуб и тому подобное. Уже на следующий день Белаз, как-то прознавший об этом, звонил мне и слезно просил его защитить — дескать, его хотят устранить какие-то серьезные люди. Он бы никогда не смог догадаться, что это я заказывала его понарошку, чтобы выманить убийцу. От предложения авторитета я с гордостью отказалась.

Много интересного выяснилось о жене Конюкова. Оказалось, что она жила под чужой фамилией, а настоящую выяснить поначалу не удалось. Проверка по отпечаткам пальцев ничего не дала. Мать, предъявлявшаяся Конюкову в доме инвалидов, на поверку оказалась вовсе не ее матерью. Деньги же, которые Анжела брала у мужа на операции для мамы, она тратила на наемного убийцу и оружие. На суде выяснилось, что Анжела, чтобы подобраться к Портняжному, стала его любовницей. Портняжный тщательно скрывал это. Признался только, когда узнал, в чем ее обвиняют. От Портняжного же Анжела узнала об ограблении его сына, а потом, проделав ту же, что и я, работу, вышла на Хикматова и Тыртышную и решила их подставить.