Марина Серова: Я тоже стану стервой

Я уже давно караулила эту муху, которая прочно облюбовала мой лоб в качестве посадочной площадки и упорно приземлялась на него, когда я закрывала глаза. Однако поймать ее мне не удавалось, поэтому в конце концов я сдалась, перевернулась на бок и с головой закуталась в одеяло. Но спустя 2 минуты мне стало нестерпимо жарко и душно. Из-под одеяла пришлось выбраться, чем немедленно и воспользовалась настырная муха. На этот раз она принялась ползать по моей ноге. Не выдержав, я вскочила с кровати и, вооружившись первым попавшимся журналом, принялась гоняться за въедливым насекомым. Впрочем, муху я так и не прихлопнула, зато шум произвела изрядный. И вот, когда я, вконец обозленная, стояла на стуле и свирепо колотила журналом по невинной люстре, в комнату вошла тетя Мила.

– Ой, Женечка, – всплеснула она руками. – Что это ты такое затеяла с утра пораньше?

– Сафари, – буркнула я, слезая на пол и швыряя свое бесполезное оружие на кровать.

Тетя Мила недоверчиво покачала головой, но спорить со мной не стала. Подошла к моей постели, расправила журнал и положила его на тумбочку.

– Ой, Женя-Женя, замуж тебе надо, – вздохнула тетя Мила. – Может, поспокойнее будешь. Да и пора уже.

– Тетя Мила, – процедила я. – Мы ведь давно уже выяснили – этот вопрос не обсуждается.

– Ну, как знаешь, – и тетя ушла на кухню.

Я посчитала вопрос исчерпанным. Однако за завтраком тетя Мила вернулась к теме спокойной семейной жизни.

– Ты помнишь мою знакомую, Марию Андреевну? – спросила она.

– Нет, – уверенно ответила я, увлеченно поглощая салат. Салат источал божественный аромат свежих огурчиков и еще какой-то необычной приправы. Тетя Мила являлась поистине великим специалистом по части всяческих приправ.

– Ну конечно, откуда тебе ее помнить. Так вот. Она, Маша, бизнесменша. Целый ряд ларьков на нашем рынке держит. И дела у нее хорошо так идут.

– Я искренне за нее рада, – не отрываясь от еды, заверила я. – Можешь передать ей мои поздравления. И привет заодно.

– Женя, ты послушай меня. Только сразу не кричи и не отказывайся, сначала подумай. У Маши два сыночка есть. Она уж над ними хлопочет, пылинки-былинки с них сдувает. Прямо не нарадуется на них. И тут ей что-то тревожно стало, какое-то предчувствие, что ли, появилось. В общем, материнское сердце не обманешь…

– Тетя Мила, а можно покороче?

– Хорошо. Короче, Маша ищет для сынишек няньку.

– Ну, а я-то тут при чем? Или… – я искренне возмутилась. – Неужели ты решила, что из меня выйдет хорошая нянька?

– Тихо, тихо, – перепугалась тетя Мила. – Я же просила тебя сначала дослушать до конца. Ей не совсем нянька нужна. То есть окружающие должны думать, что это нянька, а на самом деле ей нужен ни много ни мало, а телохранитель. Для сыночков. Вот я и подумала, может, ты согласишься? Поживешь в ее семье, с детишками повозишься… А там, глядишь, может, и своих захочешь.

И тетя Мила трогательно, хотя и несколько театрально, вздохнула.

– Тетя Мила! Я и детишки – понятия несовместимые!

– Ну погоди, погоди… Послушай.

Минут двадцать тетя Мила расписывала мне прелести работы няньки-телохранительницы. Работа – с ее точки зрения – была не пыльная. Более того, эта работа – опять-таки, с ее точки зрения – могла оказать на меня крайне благоприятное влияние и разбудить во мне тягу к семейной жизни. Разумеется, мне эти аргументы показались неубедительными. Но, с другой стороны, платить тетя Маша обещала щедро, а мне как всегда позарез нужны были деньги. И, в конце концов, никто же не заставит меня вечно заниматься подобной ерундой? Поработаю немного, а как надоест – уйду.

В общем, я согласилась. Взяла адрес Марии Андреевны и поехала знакомиться с фронтом работы.

Попетляв по Тарасову на своем верном «Фольксвагене», проклиная жару, обрушившуюся на город в конце апреля, я отыскала нужный адрес. Семейство Марии Андреевны проживало в новом блочном доме, на пятом этаже, в просторной четырехкомнатной квартире. Едва я переступила порог, как мне под ноги выкатилось мохнатое существо пыльно-коричневого цвета и уверенно вцепилось в мои кроссовки.

– Здравствуйте, Женечка, – расплылась в улыбке хозяйка, не обращая ни малейшего внимания на то, что мою ногу грызет пудель. – Проходите, проходите…

– Извините, а как это снять? – поинтересовалась я, указывая на собаку.

– Ах, Веточка. Это Веточка, моя девочка. Моя девочка сладкая, – засюсюкала Мария Андреевна. Наклонилась, отцепила пуделя от моей ноги, поднесла его к лицу и принялась страстно целовать в слюнявую морду. – Веточка вам так обрадовалась.