Марина Серова - Отпущение грехов

И попал под горячую руку Леонида.

Спиридон пощупал голову, так удачно проломленную накануне Куриловым, и, отвернувшись от студенток, последовал за Ольховиком, угрюмо глядя в его широкую спину…

Лаборатория, как сказал парень в очках, располагалась на третьем этаже в отдельном отсеке. Как отметил Ольховик, дверь ее ничем не отличалась от всех остальных дверей в этом корпусе – такая же высокая, окрашенная уже пожелтевшей от времени кремовой краской. Вокруг нее точно так же проходили студенты, а один из них даже заглянул туда и, что-то весело крикнув, сбежал вниз по лестнице.

Ольховик потянул на себя ручку, и дверь послушно отворилась.

Перед ним простирался довольно-таки длинный коридор с двумя рядами дверей по обе стороны от него. Возле окна стоял стол, за которым сидел светловолосый молодой человек в камуфляжной форме. На столе возле него лежал автомат Калашникова.

Молодой человек был занят тем, что рассматривал журнал «XXL». Рядом лежала еще стопка таких же роскошных глянцевых изданий, среди которых глаз Ольховика различил «Ом», «Пентхауз», «Птюч» и «Плейбой».

– Ага… прогрессивная молодежь? – весело проговорил Ольховик.

– Угу, – пробурчал тот, всем своим видом давая понять, что если по возрастной категории он и относится к молодежи, то уж никак не к прогрессивной. – Вы что-то хотели?

– Да, конечно, – отозвался Леонид, быстро взглянув на Спиридона. – Если не ошибаюсь, Докукин Николай Николаевич работает именно здесь?

– Пока еще здесь, а скоро, наверно, не будет работать, – отозвался тот и поднял на Ольховика скучающий взгляд невыразительных темных глаз. – Ну, че надо-то? Нет сегодня Докукина.

– Да мы не к Докукину, – широко и дружелюбно улыбнувшись, сказал Ольховик, – мы к вам.

Охранник вскочил и судорожно вцепился в автомат, потому что Спиридон выхватил «ТТ» с глушителем и вскинул на него… но, кроме как дотянуться до «АК», молодой человек, любящий читать продвинутые журналы, ничего сделать не успел, потому что две пули пробили ему череп.

Он упал лицом на журналы и замер.

– Так, – проговорил Ольховик. – Спиридон, свали его под стол, чтоб не светить. Куда дальше, Слава?

– За мной, – отозвался парень в очках.

Они прошли по коридору до самого конца и свернули направо. Там был тупик, где находилась только одна дверь. Металлическая.

Слава потянул ее на себя, и глазам бандитов открылась небольшая комната, полностью заваленная беспорядочным нагромождением полок с колбами, ретортами, какими-то пластмассовыми, металлическими и картонными коробками, разнообразными металлическими конструкциями – Ольховик в порядке предположения счел их фиксаторами сосудов для химических реакций – и тому подобным научным хламом.

В дальнем углу стояла металлическая ванна, в которой что-то квакало, булькало и шуршало. А возле ванной – на единственном незагроможденном пятачке – находился диванчик, на котором сидел второй охранник. Появления Ольховика и его людей он даже не заметил – потому как на нем удобно разместилась крашеная блондинка в расстегнутом белом халате и прыгала вверх-вниз с такой блаженной физиономией, что никаких сомнений о роде досуга сотрудников лаборатории в обеденный перерыв не оставалось.

– Какая аморальность, – сказал Ольховик, а Спиридон вскинул пистолет…

Четыре глухих хлопка словно взорвали несколько слабеньких дешевых хлопушек – и безжизненное тело охранника завалилось на спинку дивана, а на него самого рухнул труп его любовницы.

В комнате была еще одна металлическая дверь, поставленная, вероятно, совсем недавно. Она была заперта. Ольховик указал на ванну, подозрительные шумы из которой усилились, и произнес:

– Слава, Спиридон, приподнимите ее.

– Да тут же лягвы! – брезгливо проговорил Спиридон и передернул плечами. – Мерзость какая.

– Людей мочить, как жаб, ему не противно, а ванну с лягушками приподнять – в лом, – подняв брови, проговорил Леонид, – а ну живо! И чтоб мне без этих лягушконенавистнических разговоров.

Усилиями Славы и Спиридона ванна приподнялась сантиметров на десять от пола, Леонид пошарил под ней и после нескольких секунд поиска извлек массивный ключ.

– Все верно, – сказал он. – Запасной здесь.

– А зачем эти жабы? – спросил Спиридон.

– Для опытов, болван. Тут же вроде как мединститут. – Леонид щелкнул замком последней двери и вошел в открывшуюся за ней небольшую камеру. Тут стояло несколько плотно запертых шкафов и один большой, но довольно-таки старенький потертый сейф.