Марина Серова - Угнать за 30 секунд

Долинский посмотрел на меня и ободряюще подмигнул:

– Надо было выпить п-пару стопок для бодрости, чтобы с этим шакалом в погонах культурно беседовать, а то… Але! Товарищ Фомичев? Не узнаете? Практически с того света звоню.

Я подалась чуть ближе к Долинскому, и мне стал слышен голос его собеседника, звучащий в трубке.

Фомичев говорил медленно и внятно:

– Представьтесь все-таки. Я же не буду гадать.

– К-конечно, – отозвался тот. – Вы меня, наверно, уже запамятовали, хотя есть с – сведения, что усиленно разыскиваете м-мою скромную персону. Это некто Долинский.

Пауза.

Потом генерал неуверенно произнес:

– Андрей Петрович?

– Он самый. Вот, решил позвонить, спросить, как у вас дела. А они, говорят, идут ни шатко ни валко. Мою тему толком не разработали, да еще и перспективные сотрудники мрут, как мухи.

– Андрей Петрович, нужно встретиться. У меня есть к вам предложение и…

– У меня тоже есть п-предложение. Я даже думаю, что оно имеет н-некоторое отношение к вашему. Вы что там удумали с Людмилой Прокофьевной? Я говорю о с-сестре покойного генерала Охотникова. Не кажется ли вам, что это несколько… гм… непродуманно? Что вы хотите с ней делать?

– Андрей Петрович, если вы рассмотрите мое предложение, надобность в Охотниковой отпадет.

– К тому же вы, по слухам, убили ее п-племянницу, – проигнорировал Долинский последние слова генерала.

Я вздрогнула.

Фомичев на том конце связи прокашлялся, – наверное, для того, чтобы выиграть время, – и отозвался:

– Это не телефонный разговор, Андрей Петрович. Надо бы встретиться лично. Тем более я вот уже сколько лет хочу это сделать и…

– Кто теперь будет копировать мой опыт на г-генетическом м-материале Охотниковой? – перебил его Долинский. – Косинов убит, а он, насколько я понимаю, был единственным сносным сотрудником в нынешнем составе «восьмерки». Она теперь, кажется, именуется ИГИБТ? Так кто должен заменить меня и Косинова?

– Маркаров.

– А, этот коршун-стервятник? Помнится, он дико мне завидовал. Ничего, товарищ генерал. Я имею в виду, что ничего у Маркарова не выйдет. Он же только полемизировать с пеной у рта умеет, а не работать. На конференции только здорово ораторствует. Сестру генерала Охотникова он наверняка загубит. А большие же, наверное, деньги у вас на кону, если вы идете на такой риск – одних людей похищаете, других убиваете, за третьими гоняетесь. И все с одним и тем же генетическим материалом – от генерала Охотникова.

– О деньгах не будем, – сказал Фомичев. – Повторяю: нужно встретиться, Андрей Петрович. И чем скорее, тем лучше.

– Я т-тоже так думаю. Лучше прямо сейчас.

– У меня.

– Нет, к вам в ИГИБТ я не сунусь, давайте на природе. Поселок Ровное вы, верно, хорошо знаете? И прекрасно. Так вот, я буду ждать вас у стадиона «Темп». У ворот.

– Почему у стадиона «Темп»? – спросил Фомичев, и я услышала, как дрогнул его голос. Его, непробиваемого Фомичева, голос!

– Потому что там удобно и никто не п-помешает.

– Вы что, там где-то неподалеку?

– Ну… вроде того. Кстати, не забудьте захватить с собой Людмилу Прокофьевну. Я говорю о сестре г-генерала Охотникова. Я вам взамен т-тоже приготовлю подарок.

– Какой?

– Я буду с-сидеть в салоне того «Рено», который угнали у Косинова двое б-болванов и который вы так долго и б-безуспешно искали, генерал Фомичев.

Ровное, ворота стадиона «Темп», дубль два.

Погода была, верно, такая же, как в тот вечер, когда убили Косинова. Как тогда, в мутном, пересеченном полосами небе Ровного росла туча. Эта туча, как и тогда, была провозвестником ночной тьмы, и, хотя еще не было так поздно, чтобы ночь начинала чувствовать себя полновластной хозяйкой на остывающей земле, все вокруг потемнело, словно постаревший воздух тронулся складками и морщинами, как кожа старухи.

Как тогда, в последнюю для Вадима Косинова ночь.

Долинский остановил машину у стадиона «Темп». Место здесь было совершенно пустынное. Кариесным остовом чернела развалина трибуны. Микроскопической пародией на Триумфальную арку громоздились облупленные каменные ворота. Облезлый черный кот – снова! – демонически вышагивал по карнизу заброшенного дома с кривой надписью «СТО» – станция технического обслуживания.

Накрапывал и все усиливался дождь.

Как тогда.

Долинский несколько раз кашлянул, и тут же в глухой и надсадный звук его кашля вплелся осторожный и вкрадчивый гул, а потом в уши Андрея Петровича мягко прянул шорох чужих шин, звуки открываемых дверей и негромкие отрывистые голоса. Он повернул голову: к его машине шли люди.