Марина Серова - Альпийские каникулы

В зал медленно вошел серый пушистый кот с бархатным бантиком на шее.

Я чуть не сплюнула с досады. Кот вышел из спальни. Видны были большая кровать, не заправленная покрывалом, и работающий телевизор. Фрау Эва встала, извинилась и закрыла дверь.

Наш визит к ней не затянулся, уже в восемь вечера на такси мы с Зигрид возвращались во Фрейман.

Зигрид отчитывалась о разговоре.

– Эва сама продала титул, к ней обратились из юридической конторы, она забыла название, но обещала поискать визитку. Все переговоры вел ее юрист, господин Маркельмайер. Полиция не препятствовала продаже, потому что суд признал смерть Георга результатом несчастного случая. Эва сказала, что ей очень нужны были деньги. Она правда небогата.

– У нее есть служанка?

– По утрам приходит одна женщина. Эва говорит, что так дешевле.

– А чем юристы объяснили свое предложение? И откуда они узнали, что титул продается?

– Таня, в газетах было напечатано про смерть Георга.

Я настояла, чтобы мы зашли в магазин перед возвращением в квартиру Зигрид. Мне точно было известно, что, кроме банки бобов, у нее в холодильнике нет ничего. А после этого пиршества у тетушки есть хотелось очень.

Примерно в половине десятого, после скудного ужина, когда я, выкуривая вторую сигарету, сидела в кресле, задрав ноги на его спинку, внезапно зазвонил телефон.

«Если у Георга уже появился заместитель, который может так поздно звонить, то в Зигрид я ошибалась по-крупному», – подумала я, и, прищурившись, стала следить за ней.

Пока Зигрид шла к телефону, всем своим видом она выражала недоумение. Взяв трубку и назвавшись, она позволила себе даже удивленно воскликнуть, да и сама я скинула ноги на пол и начала вслушиваться, хотя не понимала ничего.

– Звонила Эва!

Что же еще вспомнила эта тетка-бабка? Любопытно, даже очень.

Положив трубку, Зигрид доложила:

– Эва сейчас в шале, она просит нас срочно приехать, ей нужно сказать нам что-то важное.

– А где это шале?

– В Зольне, я же тебе говорила. Это на окраине Мюнхена.

– Мы сейчас на окраине.

Зигрид немного подумала:

– Нам придется ехать через весь город, это далеко.

Я подошла к окну и посмотрела на быстро наползающую ночь.

– Да, далеко и поздно. Зигрид! Позвони какой-нибудь своей подруге поумнее, скажи ей, куда мы идем, и, если ты ей завтра часов в десять не позвонишь, пусть сообщит в полицию.

Зигрид наморщила лобик.

– Я позвоню Эльзе, она – хороший математик.

Я хмыкнула – верное решение, в цифре «десять» математик ошибиться не должен.

Шале – здоровенный домина под двускатной крышей – темной громадой высился в темноте. В нем были освещены только два окна на самом верху.

Зигрид отворила калитку, и мы вошли во двор. Я огляделась – заборчик высотой в метр – не препятствие для боевой девушки вроде меня. Перед высоким крыльцом шале стояла красная машина.

– Это «БМВ» Эвы, – сказала Зигрид и прокричала что-то. Ей никто не ответил.

– Если судить по машине, то Эва очень нуждается в деньгах.

– Эта машина ее покойного мужа Иоахима, – почему-то шепотом сказала Зигрид.

Мы остановились перед крыльцом. Высокая деревянная дверь была полуоткрыта. За нею – темнота. Я огляделась по сторонам: темно и тихо. Черт бы побрал эту мерзкую старуху с ее экономией.

Я быстро поднялась на крыльцо и открыла дверь. Упавший на пол и стены сквозь окна лунный свет засиял мертвыми бликами.

– Таня, подожди меня! – застучала каблуками по ступеням Зигрид. Подойдя сзади, она взяла меня под руку.

– Где лестница наверх? – спокойно спросила я, чувствуя, что уже начинаю заводиться.

– Слева, – снова шепотом ответила Зигрид.

Я твердо повернула налево и, всматриваясь в искореженные контуры, медленно и решительно пошла вперед.

Перед нами в сумраке прояснился широкий проем, за ним лестница, уходящая вбок и вверх. Мы обе вошли. Я слегка задела правым плечом за косяк, сумка соскользнула, упала, и я нагнулась за ней. Слева послышался негромкий хлопок и приглушенное «О!». Что-то пронеслось надо мной и тяжело рухнуло мне на спину. Вовсе не от силы удара, а по наитию – потренируйтесь-ка, как я, – я прокатилась вперед, перевернувшись через спину. У самой лестницы вскочила на ноги и встала в стойку.

Две тени бросились ко мне. Та, что слева, оказалась ближе, ей первой и досталось. Этот парень кинулся на меня, как на трамвай, и согнулся пополам, схватившись руками за живот.

Второй, видя судьбу товарища, слегка пригнулся и замотал в воздухе каким-то большим предметом. Он задел им за перила, и они задрожали.