Марина Серова - Взрывное лето

— Подожди! — я схватила Витю за рукав. — Она сколько здесь простояла без присмотра, больше часа? Да за это время не одну, а два десятка бомб подложить можно было! Давай проверим.

И мы втроем тщательно осмотрели каждый сантиметр машины. Хорошо еще, что лето — светло. Убедившись, что внутри машины, на ней и под ней ничего подозрительного нет, мы наконец погрузились и помчались. Витя покопался в своей необъятной папке и выудил визитку Лемешева. Потом достал из кармана мой сотовый и начал звонить. На заднем сиденье сопел Ярославцев.

— Глухо, как в танке, — Самойлову надоело слушать длинные гудки, он выключил телефон и снова сунул его в карман.

Я только покосилась. Все равно, когда закончим, отберу. Я сыщик, а не меценат какой-нибудь. Не буду я их райотдел мобильными телефонами снабжать. Пусть их государство обеспечивает.

— Меня это молчание наводит на разные нехорошие мысли, — заявил Витя и тут же стал эти нехорошие мысли излагать: — Что-то все, кто нас интересует, либо взрываются, либо исчезают… К чему бы это? Таня, а куда мы едем?

— В «Орбиту». Вдруг у него трудовой энтузиазм проснулся.

— Нет его там, я же звонил. Ни сам трубку не берет, ни секретарша. И рабочий день уже кончился, там уже все закрыли и разошлись.

— Семь часов всего. Мужики в таких конторах часто задерживаются. Может, он с проектировщиками сидит. Это же в другом крыле, так? Значит, звонки не слышны.

— А сотовый тогда почему не берет? Я и по сотовому звонил.

— Он его в кабинете оставил. Чего ты прицепился, все равно надо заехать, вдруг кто знает, куда начальник подевался?

— Попробовать можно, — согласился Витя, — хотя вряд ли Лемешев перед ними отчитывается.

Правы оказались мы оба. Я — в том, что не все разошлись. Четверо мужчин и две женщины, слегка пришибленные последними новостями, сидели на кухне, пили водку и негромко разговаривали.

На столе стояли тарелки с остатками разных салатов, блюдечко с горкой нарезанной колбасы разных сортов, другое — с селедкой, большое блюдо с мытыми, но ненарезанными овощами и маленькие бутербродики с каким-то паштетом. Все это явно осталось со вчерашнего дня, когда праздновали день рождения проектировщицы.

— Вот, поминаем, — немного виновато кивнул на бутылку самый старший из мужчин.

Витя же был прав в том, что ничего они о Лемешеве не знали. Когда приехали из милиции и сообщили о смерти Елены Викторовны, директор был здесь, говорил с ними. Потом уехал. Нет, не с милицией, они уже ушли к тому времени. Куда? Да кто ж его знает? Может, к Борису Леонидовичу, мужу покойницы, они дружили все, а кто же еще поддержит человека в такую минуту, как не друзья? Нет, на завтра никаких распоряжений не было, так что сами ничего не знаем. Выйдем на работу, как обычно, а там посмотрим. Но, похоже, пора новое место искать, что же это такое, второго руководителя за месяц взрывают…

Мы попрощались и ушли.

— Можно попробовать домой к нему, хотя шансов мало. Скорее он где-нибудь в ресторане или в казино, нервы успокаивает, — предположил Самойлов.

— Или тоже по городу носится, Косачева ищет. Или сам в бега ударился, — продолжил Ярославцев.

— А ему-то зачем в бега? — удивилась я.

— Так мы же не знаем, для кого была взрывчатка, — пояснил Вениамин. — Если для Косачевой, то сейчас он должен вертеться у всех на виду, демонстрировать искреннее горе и полную непричастность. А если для вас… Это означает, что его план провалился и ему надо уйти в тень и срочно изобрести что-то другое.

— Или наши подозрения вообще основаны на нелепых совпадениях, и чистый, как голубь, Лемешев поминает сейчас безвременно усопшую в ресторане «Калинка» с какой-нибудь менее строптивой, чем ты, Татьяна, барышней, — продолжил Самойлов.

— Может быть и так, конечно, — вынуждена была я согласиться, — только слабо верится. Ладно, заглянем для очистки совести к нему домой, а потом поедем рестораны проверять. Начиная с «Калинки».

На наши звонки в квартиру Лемешева никто, естественно, не отозвался.

— Ну что такое, Танька, от тебя, что ли, заразился? — Витя сердито пнул железную дверь, воскликнул в сердцах: — Не хочется уходить, тянет что-то за душу, и все тут.

За душу, похоже, тянуло у всех. Я прислонилась к косяку и рассеянно нажала на ручку. Попробовала повернуть вправо, влево.

— Вень, ты это открыть не сможешь? — неожиданно обратился Витя к Ярославцеву.

— Нет. Простую сколько угодно, а для такой фирменной специальные инструменты нужны, и грохоту много будет, — спокойно ответил тот.