Марина Серова - Взрывное лето

Она пожала плечами и посмотрела на меня ясными глазами.

— Все возможное, в пределах разумного.

— Понятно, — похоже, продолжать разговор было бессмысленно. — Всего хорошего.

Когда я была уже у двери, обычно такой устойчивый каблук моих туфель подвернулся. Я охнула, покачнулась, взмахнула руками, задев ладонью висящую на вешалке сумочку, успела опереться о стену и удержалась на ногах. Обернулась с испуганной улыбкой:

— Это же надо, такие удобные туфли, а каблук все время шатается.

— Супинатор надо проверить, — Елена Викторовна с женским сочувствием отнеслась к моей проблеме. — У меня так было. Если супинатор сломался, то каблуки гуляют так, что ходить невозможно. В соседнем доме очень хорошая обувная мастерская, там и срочный ремонт есть.

Но тут она вспомнила, что я — персона «нон грата», и глаза ее снова затянуло льдом. Пора было убираться, тем более, что главное дело сделано — крохотная булавочка микрофона крепко засела в мягкой коже сумочки. Только перед уходом надо бы малость расшевелить главбухшу. Тоже мне, Снежная Королева.

— Спасибо большое, прямо сейчас и к ним. Да, Елена Викторовна, один вопрос. Какая зарплата была у Кондратова? Или это тоже коммерческая тайна?

— Разумеется. Могу только сказать, что заработная плата Павла Артемьевича была достойной и соответствовала его квалификации.

— И ее хватало на посещение казино дважды в неделю?

— Видите ли, представление, что постоянные посетители казино обязательно проигрывают там миллионы каждый раз, довольно вульгарно, — не слишком охотно, но все-таки ответила она. — Многие приходят туда просто пообщаться с приятными людьми, провести время в культурной обстановке. Небольшие ставки вполне доступны, и при разумной игре практически любой человек с постоянным доходом может себе позволить это развлечение. Я сама время от времени там бываю.

— Правда? А когда вы были там последний раз?

— Понятия не имею. Я не хожу туда регулярно, бываю от случая к случаю, по настроению, — Елена Викторовна потихоньку закипала.

— А двадцать пятого, случайно, не были?

— Я же сказала, что не помню! У вас все? А то мне работать надо.

— Извините, Елена Викторовна, я ведь про это все почему спрашиваю? Дело в том, что по моей информации у Кондратова была репутация человека, ворочающего очень большими деньгами, но зарплата, даже высокая, сами понимаете, не дает основания для таких разговоров.

— Не знаю, где вы собираете подобную информацию, — моя собеседница брезгливо поджала губы, — и, кроме того, я совершенно не в курсе личных финансовых дел Павла Артемьевича. Но могу сказать одно, он был человеком широким, увлекающимся, можно сказать, артистичным, очень любил эффектные жесты. Ему нравилось чувствовать себя этаким барином, — она запнулась, но тут же взяла себя в руки. — Одним словом, мастер был производить впечатление на людей.

— То есть вы хотите сказать, что если у него и были большие деньги, то вы не представляете, откуда?

— Послушайте, вы отвлекаете меня от работы. Я, разумеется, готова оказать помощь следствию, но ваши бессмысленные и бестактные вопросы… — она поняла, что уже кричит и, сделав над собой усилие, заговорила более спокойно: — Что вы, собственно, хотите, найти убийц или опорочить имя Павла Артемьевича? Имейте в виду, от меня вы ничего плохого о нем не узнаете! Да я просто отказываюсь с вами говорить! Слава богу, вы не официальное лицо и я не обязана отвечать вам, так что попрошу больше не мешать мне. Всего хорошего.

— Да-да, конечно, — примирительно улыбнулась я, — вы имеете полное право выставить меня вон.

— Вот именно. Прощайте!

— До свидания, — я мягко закрыла за собой дверь, одновременно нажимая в кармане кнопку включения миниатюрного магнитофона. Не все люди имеют привычку говорить сами с собой, но некоторые, да еще если их разозлить… Кроме того, Косачева может позвонить по телефону. Записывающее устройство у меня не самой последней модели, но достаточно современное. Так что, пока я нахожусь в радиусе четырехсот метров, никаких секретов от меня у главного бухгалтера фирмы «Орбита» не будет.

Секретарша встретила мое появление в холле с доброжелательностью, явно для нее привычной:

— Вы уже закончили? А Николай Георгиевич вернулся, я его предупредила, заходите, он вас ждет!

Директор фирмы Николай Георгиевич Лемешев внимательно осмотрел меня и одарил приторной улыбкой — очевидно, мой внешний вид произвел на него самое благоприятное впечатление. Я, в свою очередь, не менее внимательно осмотрела хозяина кабинета: директор как директор, все они одинаковые. Маленькие глазки, розовые щеки и блестящую полулысину я отметила в качестве особых примет. А одет он был в очень черный костюм из какого-то дорогого материала и очень белую рубашку, на фоне которой совершенно терялся светлый-светлый галстук. Прямо пингвин какой-то…