Марина Серова - Визит черной вдовы

— Проходите, пожалуйста, садитесь. Может быть, кофе? У меня, знаете ли, чудный кофе — подарен лично одной бразильской колдуньей! — Я теперь особо не торопилась.

— Нет-нет, спасибо! — торопливо отказалась Пальцева, усаживаясь. — Ну… где он?!

— Я должна сообщить вам, что Аркадия Никанорова больше нет в живых! — произнесла я с приличествующим легким вздохом.

— Ка-ак? А как же?.. Кто?! Где?! — У нее буквально отвисла челюсть.

— А вот так! Убит — и все. Вас это не должно интересовать! А предмет ваш я вам возвращаю. — И я протянула ей видеокассету. После полуминутного столбняка Пальцева вцепилась в нее худыми руками. Сверкнули огнями бриллианты. Теперь она из-под шляпы бросала на меня подозрительные взгляды.

— Вы можете не беспокоиться — я ее не смотрела, — сказала я, и это было почти правдой. — Для меня конфиденциальность информации, касающейся моих клиентов, святое дело. В конце концов, на этом зиждется моя репутация как частного детектива, — завершила я тираду.

— А каким образом она к вам попала?! — спросила Пальцева, не скрывая радостного волнения.

— Да… В общем, это секрет расследования. Я разыскала вашего охранника совершенно случайно, когда он уже погиб в результате личной разборки, не имеющей к вам ни малейшего отношения. — И опять это было правдой. Если ей суждено будет узнать, что Аркашу убил ее сын, то уж не от меня! — При убитом я нашла это… Сопоставив некоторые факты, я решила, что вы заинтересованы в возвращении кассеты, не так ли?!

— Огромное вам спасибо! — сердечно проговорила спасенная дама, и цветы на ее шляпе заколыхались. — Вы даже не представляете, как вы мне помогли!

Отчего же не представляю! Как раз наоборот — я очень даже хорошо знаю, что с ее дружком Курбатовым шутки плохи. Но и он, я убеждена, теперь на крючке!

Алла Пальцева достала из сумочки стопочку зелененьких бумажек:

— Ваше вознаграждение! Здесь десять тысяч!

Я с улыбкой взяла пачку в руки: ух до чего приятно держать в руках настоящие, свободно конвертируемые, неуклонно растущие в цене доллары! Изображение Джорджа Вашингтона подмигивало мне с верхней бумажки… Ради этого стоило побывать в змеином гнезде, поторчать на чужом карнизе, а затем бегать нагишом по ночному парку, спасаясь от озверевших потомков Золотой Орды!

После потока взаимных благодарностей Пальцева оказалась у двери и вдруг спросила:

— А где же его… ну, Никанорова… его подружка? С ним же была какая-то девица!

— Его подружка тоже убита, — и опять я не соврала. Подружка Маша — убита. А подружка Катя — уже сидит себе дома…

— А-а, понятно! — с облегчением произнесла Пальцева и решительно покинула мою квартиру. Прощаться было не в ее правилах…

И я осталась одна.

Ну вот, узел понемногу и развязывается!

Остался последний рывок…

Через несколько минут я уличила себя в том, что с остервенением дергаю «плечики» с одеждой в шкафу. Не то, не то, опять не то… Теперь я была донельзя озабочена проблемой, что же мне надеть на встречу с Игорем. После солдатского обмундирования мне, конечно, хотелось предстать в чем-нибудь более женственном. Я остановила выбор на нежно-зеленом трикотажном платье, длинном и узком, подчеркивающем все изгибы фигуры. Меня не устраивал цвет лица… Я раскрасила себя в персиковые тона и, стоя у зеркала, прикидывала, как распахну глаза, приоткрою губки, немного прищурюсь… И он позабудет ради меня обо всем на свете!

Стоп. По-моему, это я позабыла обо всем на свете. Зачем мне вообще все это нужно? Я резко прекратила свой безумный флирт с зеркалом. К чему это? Разве я хочу продолжать роман с Игорем?! Разве я и дальше буду улетать в небеса в его объятиях, а потом обеими руками отгонять от себя видение его мадонны с младенцами?! Нет. В этом месте я ставлю точку. Наши пути и раньше были разными, теперь же они диаметрально противоположны. Ему — семья, стабильность, карьера. А я из другого мира. Мне не нужно каждый день сломя голову бежать в очень государственное учреждение и ходить там по стеночке перед начальством, а вечером окунаться в трясину унылого семейного быта. Я — птица вольная. Мне не нужна клетка, пусть даже и золотая.

Что может выйти из нашей связи, возникшей через столько лет после окончания института? Как только схлынет прилив страсти, на отмели останется всякая мура: разочарования, разногласия, обиды и раздражение. И к тому же совесть не позволит мне выдирать кормильца семьи из гнезда, где его заботы ждут такие крошечные неоперившиеся птенчики…