Марина Серова - Гляди в оба

Двое схватили меня за руки, третий сзади зафиксировал шею, так что шевельнуться было невозможно. Я сразу почувствовала себя раздетой и беззащитной — ведь я тоже была только в нижнем белье, которое к тому же находилось в откровенном беспорядке. В этой комнате, оказывается, была тайная кнопка для вызова охраны, о которой знают только свои. Наверное, в «нумерах» «Колибри» постоянно происходит столько разборок и диких сцен, что поневоле пришлось подстраховаться. Сеня быстро одевался, не глядя в мою сторону, а когда обернулся, я не узнала в нем прежнего, благодушного на вид дяденьку. Даже глаза у Сени сделались узкими от злости, как у китайца. Потом он подошел ко мне и с силой ударил по щеке. Вот он, истинный любитель женщин! Добрые молодцы невозмутимо держали меня, не ослабляя хватки. Видимо, привыкли к публичным сценам избиений и групповых насилий — за это им хорошо платят.

В дверях тем временем показался пьяный красномордый Бяша и еще… мой вчерашний блондин с коктейлем. Уже шестеро, значит.

— Чего здесь, Семен? — Бяша на ходу дожевывал какой-то кусок. — Чего шумишь?

— Да девка, оказывается, из милиции, подосланная. Или врет? — И Сеня вдарил мне по другой щеке, да так, что из глаз непроизвольно брызнули слезы. Довели до слез бедную женщину, бандиты.

— Так это легко проверить. У меня дружок один есть — он быстро скажет, что к чему. Надо его вызвать сюда, и все дела, — рассудил Бяша, громко чавкая. — А чего, ничего девка, а? В ментовке таких сроду не бывает. Ты что скажешь, Косяк?

Бяша толкнул в бок «моего» блондина, который, прищурившись, смотрел на меня. Надо же, мне казалось, что он меня признает даже без одежды, хотя в таком виде мы вроде бы еще не встречались.

— Откуда я знаю? — сказал блондин с притворным равнодушием, не отрывая от меня пытливого взгляда.

— Ух, ненавижу таких… — Сеня вдруг со злобой сорвал с меня лифчик и больно сдавил в своей потной ладони грудь.

Мне показалось, что блондин сморщился. Показалось, что ли?

— Оттрахать бы ее как следует всем вместе, — предложил Сеня Бяше. Видно, в нем никак не могла успокоиться поруганная мужская честь.

Я прикусила губы от боли и досады. Неужто сейчас начнется? Да, Танечка, видно, биться тебе сегодня придется до последней крови, да еще практически голой. Пока мужиков шесть, но не исключено, что подтянутся еще желающие с садистскими наклонностями. Где-то в сумке есть газовый баллончик и ножик. Что еще?

— Не, Семен, погоди, не горячись, — сказал Бяша. — А вдруг она правда из этих? Да еще чья-нибудь там баба? Потом не расхлебаешься. Мы сейчас дружбана моего позовем по пейджеру, пусть он скажет, что к чему, а уж тогда и займемся. Успеется.

Бяша хоть был и пьяный в доску, а обстановку в заведении контролировал. Нетвердыми шагами он подошел к Сене и обнял его за плечи, точнее, облокотился на директора всем своим грузным телом, так что тот чуть не рухнул наземь.

— Бросьте ее пока здесь. Пусть посидит. Пошли, Семен, там москвичи нас ждут, девочек просят. Тоже, говорят, хотим. А эту вы охраняйте.

Цепкие руки швырнули меня на кровать, от которой пахло чем-то кислым, вроде как блевотиной. Дверь захлопнулась, и я осталась в комнате одна.

Прежде всего быстренько одеться и отыскать заветную сумку. Теперь — окно. Но, распахнув занавески, мне пришлось только разочарованно охнуть. Окна закрывали мощные решетки, сквозь которые и кошка не всякая пролезет, и в клеточку виднелся унылый квадрат внутреннего двора. Не «нумера», а какая-то камера пыток плюс тюремный изолятор. Ясно, что теперь и я попала всерьез. Сейчас они приведут какого-то всезнающего друга, который, конечно же, меня никогда в глаза не видел и потому предоставит на растерзание пьяным мужикам. Конечно, я этого уже знать не буду, потому что после драки буду лежать в отключке… Что же остается делать?

Самое удивительное, что, обнаружив себя в западне, я сразу успокоилась. Есть у меня такое странное свойство, которое не все умеют понять. Кто-то может даже истолковать его как мужество перед лицом опасности. Да какое мужество? Равнодушие. Когда я вижу, что от меня сейчас больше совсем ничего не зависит, а зависит только от воли случая, на меня нападает полное безразличие. А чего зря дергаться, как карась на раскаленной сковородке? Какой смысл?

Поэтому вместо того, чтобы ломиться в дверь и орать, чтобы меня выпустили, я аккуратно застелила кровать более-менее чистым покрывалом и с удовольствием на ней вытянулась. Уж лучше набраться сил перед битвой, и то больше будет пользы.