Марина Серова: Грабь награбленное

Все, что оставалось загадкой, могло проясниться после встречи с самой пропавшей. Поскольку доказательства ее вины являлись пока только словами Наполеона, действовать я намеревалась тем же методом — блефовать. Но Орлова тоже нельзя было оставлять без присмотра. Ментам нужно потратить не меньше времени, чем мне, чтобы до всего докопаться, а он в порыве гнева мог еще кого-нибудь покарать. Неплохо бы выбить из него признание!

Несомненным авторитетом для него являлся Подольский. Орлов его не столько уважал, сколько боялся, поэтому отсидка за решеткой для него была скорее всего менее страшной, чем расправа Подольского. На этом я и решила основать свой дальнейший ход. Мысли пролетали в голове с молниеносной скоростью, поэтому Наполеон и не заметил, что в моем сознании идет напряженная работа. Вообще я умею владеть собой и скрывать происходящие внутри процессы за какой-либо маской.

— У тебя проблема одна, — обратилась я к собеседнику, — есть у меня сведения, что дружок твой пальчиком-то и на тебя собирается указать, а он якобы и ни при чем.

— Чего-о? Да это они с этой стервой все и сообразили! — Изо рта Наполеона летели слюни.

— Тихо, успокойся, — говорила я издевательски сочувственно, — вот как ты их ненавидишь! А они, думаешь, лучше к тебе относятся? Сговорились поди, мол, давай и Подольского в упряжку возьмем. А что ты можешь против показаний двоих свидетелей? У ментов на тебя зубок имеется, все, чего в деле недостает, они тебе быстро организуют… Поэтому шевелись, пока он твое имя не произнес, а только планирует.

— Сволочь! Да я ему! Да я… — Подольский не находил слов, чтобы выразить свой гнев и ненависть, он с силой ударил по журнальному столику, стоящему рядом.

— Гнев — враг человека. Успокоиться надо и трезво мыслить, а еще лучше — действовать. Что ты на меня-то сейчас орешь? Ты Орлову должен эти ласковые слова говорить!

— Да он же повязан! — не понимал Наполеон.

— А как насчет услуг частного детектива? У меня связи в ментовке и все, что захочешь…

— Помощь, что ли, предлагаешь? — Подольский смотрел недоверчиво.

— Угу. Своеобразную. Я организую тебе разговор с Орловым, ты на него надавишь как следует, и свободен. Он-то пока не знает, что ты в курсе того, как он собирается представить картину произошедшего. Насколько я поняла, он тебя боится. Что сказать, чтобы усилить это его чувство, ты знаешь, — я провела ребром ладони по шее.

— Хитрая ты баба! Не верю я тебе…

— Как хочешь. Дело твое. Только подумай, что я тебе протягиваю руку помощи, а ты отказываешься.

— Дорого берешь? — сказал наконец мой собеседник после длительного молчания.

— Ты у нас богатый Буратино, осилишь, не волнуйся. Раскинь мозгами — там надо подмазать и там, да и самой тоже кушать хочется.

— Что-то я не пойму, а тебе от этого какой толк?

— Как какой? Я выполняю свою работу. Мне заказано найти мамашу. Но у меня должны быть готовы ответы на все вопросы: куда? когда? как? почему? зачем? и прочее. Это, кстати, свидетельство того, что я свои денежки честно отрабатываю.

— Ты думаешь, Катька обрадуется, что с твоей помощью маман отправится в места не столь отдаленные?

— Я твердо знаю, что она будет не в восторге от того, что маман ее мужа заказала. А насчет мест не столь отдаленных — это уж дело принципа. За преступлением неизбежно должно следовать наказание!

— Смотри какая! — ухмыльнулся Подольский.

— Ну что, надумал? — спросила я решительно.

— Думаю, — Наполеон насупился.

— А хочешь информацию на закуску?

Я наклонилась к собеседнику, он поднял на меня взгляд.

— Орлов и дружка своего, Костика, в иной мир отправил.

— Ка-ак?

— Та-ак! — в тон ответила я. — Я ж тебе говорю, дело серьезное, Орлову не отмазаться. Слышал, я по телефону с ментурой разговаривала? Так вот: Вовик твой пальчики на месте убийства оставил. Проблема в том, что он сроком с тобой хочет поделиться, невзлюбил он тебя за что-то.

Для Подольского, по-видимому, не составляло труда догадаться, чем он так не мил Орлову. Если бы не язык Кости Рашпиля, Орлов мог бы жить и не дергаться, а теперь ему Наполеона опасаться приходится, поскольку он поставлен в известность. Странно только то, что какие-то отношения могли связывать такого человека, как Подольский, с Костей, который, по-видимому, изрядно поддавал да еще собственную мать гонял.

Впрочем, в толпе собравшихся около подъезда убитого я краем уха уловила разговор о том, что Костю и Орлова сдружила профессия, в молодости на одной стройке работали, а теперь зачастую на калыме напарниками были. У Подольского избушка немаленькая, да и запросы на ремонт тоже. Скорее всего он пригласил этих, ранее знакомых ему профессионалов своего дела, а Костя по пьяни и похвалился известному «бандиту», мол, и мы не лыком шиты, не только стенки мазать могем, но и людей тоже. За это бахвальство Орлов Костика и отблагодарил соответствующим образом.