Марина Серова: Грабь награбленное

«Если я постараюсь, то ты в скором времени с тоской будешь смотреть на другой забор, повыше этого да с колючкой!» — зло подумала я.

— Рано ты радуешься, — я начала запланированный разговор, стараясь сохранить спокойствие.

— Еще раз документы на лагерь хочешь посмотреть? — с издевкой спросил Наполеон.

— Да нет. Спросить хочу — почему ты туда нос не показываешь?

— Некогда! Я человек деловой…

— А вот скоро Суркова приедет, будет там жить-поживать да добра наживать… — загадочно протянула я.

— Не прие-е-едет! — с дразнящей интонацией ответил Подольский.

— Так я ее привезу! — Я уставилась Подольскому прямо в глаза.

Он немного замялся, как бы обдумывая, может ли это быть правдой. По всей видимости, Орлов еще не доложил ему о последних результатах моего расследования.

— Да ты не напрягай мозги, — прервала я глубокие раздумья собеседника, — это так и будет. Тетенька-то нашлась, в Тюмени.

— Так-таки и нашлась? — не веря, но уже как-то боязливо спросил Подольский.

— Ну, не нашлась пока, но зато я знаю, где ее искать.

— Тоже мне! Иголку в стоге сена долго ищут! Тюмень — не Москва, но и не село Кукуево!

— А у меня адресок есть!

Наполеон сник. Он явно не находил, что мне ответить.

— Да ты что же, отчаялся, что ли? — с притворным сочувствием обратилась я к нему. — Это была хорошая новость, а вот теперь — плохая. Готов?

Подольский, не желая казаться сраженным, небрежно развалился в кресле и столь же небрежно спросил:

— Н-ну?

Это и был подходящий момент для блефа. Совершенно неожиданно и кстати у меня появились все основания играть с Подольским, как кошка с мышью, — в сумке запиликал сотовый.

— Да, — ответила я.

— Готовься рассчитываться! — Я узнала голос Гарика.

— Ты сначала скажи, каков результат, — как бы торгуясь, протянула я.

— Пальчики и там, и там принадлежат одному человеку.

— Так я и думала! — почти взвизгнула я от радости.

Я пристально посмотрела на Наполеона.

— Орлова взяли!

У Подольского округлились глаза. Он явно пытался выстроить в голове логическую цепочку происходящего.

— Ну и что? — в конце концов произнес он несмело.

— Как что? Нашли труп мужчины, дело-то серьезное!

Я имела в виду тот труп, над которым сегодня безутешно рыдала Антонина Константиновна. Подольский истерично захохотал и поведал мне то, чего я никак не ожидала услышать:

— А что ты мне-то об этом рассказываешь? Я чист.

— А я в этом глубоко сомневаюсь, — ухмыльнулась я.

— Напрасно. Теща заказала зятя, Орлов исполнил. Я — в стороне. Единственное, к чему я причастен, — это информация. Костик Рашпиль своим языком довел меня до «киллера».

— Что — то ты темнишь… — многозначительно протянула я, хотя на самом деле эта фраза была прикрытием моему полному недоумению. Какая теща? Какого зятя? Неужели еще одно убийство?

— Мне темнить нечего. Инна заказала Орлову убийство мужа своей дочери, Катьки. Тот за две с половиной штуки баксов согласился. Трупик зарыли в лагере. Инна там больше жить не захотела, испугалась к тому же и свалила. Вот и все.

Блеф, конечно, дело хорошее, но так, как в этот раз, он мне еще ни разу не помогал. Я искала Суркову и выяснила, что причиной ее внезапного исчезновения, по-видимому, было убийство того самого Алика, который, по словам Курбановой, уехал на родину, в Дагестан. Екатерина знала об этом от матери. О реально случившемся с ним никто никогда бы не узнал, если бы не Костя Рашпиль, который заложил друга Наполеону. Он скорее всего знал обо всем от Орлова, который развязал язык во время попойки в обществе Кости. Продумано ловко — на Кавказе сейчас воюют, ну, уехал и уехал, ну, не вернулся и не вернулся. Мало ли что — война. Да просто бросил супругу, и все. Надоела. Разве не бывает такого?

Курбанова ни о чем не знает, поэтому и наняла частного детектива. А вот о Подольском этого не скажешь, он тоже к происходящему руку как-то приложил. Как — пока было неизвестно. Зато кто и за что убрал Рашпиля, теперь являлось установленным фактом. Когда Орлов узнал, что я напала на след Сурковой, он в панике просто-напросто еще больше озлобился на проговорившегося друга, по вине которого теперь многое могло проясниться, и в гневе убил его.

Мотив заказа на убийство мне тоже казался понятным. Я вспомнила рассказ сурковской портнихи о том, как Инна Георгиевна восставала против брака Екатерины и Алика и как ее опасения оправдались — скандалы, побои и прочее. Мать хотела облегчить жизнь дочери, странным образом, правда. И если все было так удачно спланировано — от кого она тогда бежала? Я очень сомневаюсь, что от собственной совести.