Марина Серова - Загнанная в угол

— А какой у него рост? — спросила я, чтобы подтвердить свою догадку.

— Примерно сто шестьдесят, — последовал ожидаемый мною ответ.

— Так, теперь назовите адрес его второй квартиры.

— Улица Рахова, дом сороковой, квартира двенадцатая. Это на втором этаже. Окна выходят во двор. У меня есть ключи от этой квартиры, ключи по случаю имеются, если нужно, я дам вам их, — вдруг неожиданно по-деловому заговорила госпожа Тимофеевская, и я подумала, что она не такая уж и дура.

— Да, было бы неплохо. Ключи в таком деле не помешают, — обрадовалась я тому, что клиентка, сама того не зная, разом упростила мою задачу. Ведь чтобы заснять на пленку интимную жизнь граждан в их собственных квартирах, приходится выкидывать такие номера, что порой рискуешь оказаться под следствием. Сама-то я с подобным не сталкивалась. Другое дело, когда это происходило где-нибудь на природе или в машине, пусть даже на даче или турбазе, но в квартире… Да еще объект наблюдения — высокопоставленный чиновник! — Они у вас с собой?

— Да, — кивнула Елизавета Андреевна, вновь порылась в сумочке и выдала мне связку ключей. — Вот этот — желтый — от общей двери, а эти два от квартиры. Длинный — от нижнего замка, а короткий — от верхнего.

В этот момент я подумала, что заказанная мне работа может стоить не более двухсот баксов. Надо же, как мне везет сегодня! Дело, конечно, грязное, противное, это бесспорно, но не такое уж сложное, черт возьми!

— А где вы видели Вениамина Михайловича с той юной особой? — спросила я, чтобы еще больше облегчить свою задачу. — Он приводил ее когда-нибудь в ту квартиру?

— Именно туда и приводит. Поэтому я и даю вам ключи от нее. Стыдно, конечно, признаться, но я и сама пыталась следить за ним. Работу он заканчивает около восьми вечера… Вот я его с этого времени и поджидала там постоянно. Ох, до чего же все это омерзительно! Если бы вы знали, Танечка, как я себя ненавижу за это, но и сделать ничего не могу! Никогда не думала, что на старости лет окажусь в таком положении. С тех пор, как муж ушел из дома, это примерно месяц назад, все мои кошмары и начались. Вы уж не осуждайте меня строго.

— Да вовсе я вас не осуждаю. Каждый волен поступать так, как ему нравится, — отмахнулась я, в душе все-таки придерживаясь другого мнения. — Вы мне лучше скажите, если уж сами следили за ним, как часто он с ней видится и в какие дни его реальнее застать с нею?

— Видится, по моим подсчетам, раза два в неделю. А вот дни… Это когда как. Но всегда вечером, после работы. В выходные ни разу этого не было.

— Так вы что же, столько раз караулили возле того дома? — не выдержала я.

— Именно, — грустно отозвалась Елизавета Андреевна и склонила голову. — Вчера опять видела его с нею. Он ее на своей машине подвез, как всегда к подъезду, а через час вывел, увез куда-то, а сам потом вернулся и уже больше никуда не выходил. Свет погасил. Спать, значит, лег. А я себе и смекаю, раз она у него ночевать никогда не остается, значит, она либо замужем, либо ничего серьезного он к ней не испытывает. Вот поэтому мне и интересно посмотреть на все своими глазами. А может, у них и вообще ничего нет?

Я подумала, что при ее-то терпении ей самой можно было бы открывать детективное агентство, а вслух сказала:

— Ну ладно, теперь за дело возьмусь я. Не обещаю, что у меня на это уйдет месяц, думаю, дня через три вы получите то, что вам нужно. Правда, это зависит не от меня, а, как вы понимаете, от необузданных желаний Вениамина Михайловича.

— Да, конечно. Я понимаю. Только, Танечка! Я вас еще раз хочу попросить, чтобы это никуда ни под каким видом не просочилось.

— Это уже лишнее, Елизавета Андреевна, — решительно взмахнула я рукой. — Оставляйте мне ваш телефон, идите спокойно домой и ждите моего звонка.

Елизавета Андреевна встала с кресла, снова нырнула в свой лакированный ридикюль, извлекла из него пять сотенных бумажек с портретом Франклина и протянула их мне:

— Это предоплата, так сказать, аванс. Берите. Я в вас верю.

Я с удовольствием приняла деньги и проводила ее до двери.

— Желаю вам удачи, Танечка, — улыбнулась Елизавета Андреевна, перешагивая порог и одновременно с этим заправляя выбившуюся прядь волос обратно в прическу. Теперь она уже увереннее держалась на ногах.

Я уже собралась захлопнуть дверь, но вовремя спохватилась:

— Елизавета Андреевна! А номер вашего телефона?

— Да ладно, — отмахнулась она, спускаясь вниз по лестнице и мелодично цокая каблучками, — я вам сама позвоню.