Марина Серова: Между нами, девочками

Я только пожала плечами.

Все приходят, угрожают, предлагают кучу денег или просто бьют.

И никто не хочет ничего рассказывать.

Видимо, я переполошила знатный муравейник.

А когда я раскинула свой аналитический пасьянс, и он, разумеется, не сошелся, с четырех кучек на меня в упор глядели четыре дамы.

Что и требовалось доказать.

Впрочем, в колоде их всего четыре.

А чутье подсказывало мне, что количество персонажей женского пола, имеющих отношение к исчезновению супруга госпожи Голубевой, будет неуклонно увеличиваться по мере моего продвижения к разгадке.

Наутро оказалось, что разгадывать мне придется уже совсем другую загадку.

В начале седьмого я проснулась от телефонного звонка.

Оказалось, что это моя клиентка.

Лилия Голубева срочно просила меня приехать в адвокатскую контору, где работала Ада Гинзбург.

Объяснить, хотя бы вкратце, что случилось, она отказалась — не телефонный разговор.

Но, судя по ее голосу, дело приняло очень серьезный характер.

Перед тем как выйти из дома, я наугад вытянула одну карту из колоды Таро.

Разумеется, это была «Смерть».

Данная карта имеет много символических толкований, но сейчас я была уверена, что речь идет о вполне буквальном — конкретной смерти конкретного человека.

В фирме «Ваше право» меня ожидали Лилия Голубева и Ада Гинзбург.

— Льва больше нет, — этой фразой встретила меня с порога моя клиентка.

— Мои соболезнования. Означает ли это, что вы больше не нуждаетесь в моих услугах?

— Напротив! — Голубева даже подпрыгнула на стуле. — Я требую, чтобы вы продолжили работу и нашли этого человека. Раз уж вы не смогли найти моего мужа, то найдите хотя бы его убийцу.

— Хорошо. Ваше требование вполне отвечает моему желанию до конца разобраться в этом деле.

В разговор включилась миловидная брюнетка в круглых очках с чуть затемненными стеклами.

— Я — Лилин адвокат, Аделаида. Можете звать меня просто Ада.

Мы обменялись улыбками.

— Мне кажется, следует пояснить, что имела в виду госпожа Голубева, — начала Гинзбург.

Она говорила со мной тихим ровным тоном, словно я была подсудимой, которую Ада взялась защищать на судебном процессе.

— Разумеется, убийством Льва Ивановича занимается и милиция. Но, как вы уже, наверное, смогли заметить, в это дело замешаны сильные мира сего… или по крайней мере этого города, если сузить перспективу.

— Совершенно верно, — кивнула я. — Вы очень хорошо осведомлены.

— Таким образом, — продолжала Ада бесстрастным голосом, — есть все основания полагать, что милиция будет стремиться замять дело или попытается «повесить» его на случайного человека. Знаете, как это бывает?

Я кивнула.

Мой знакомый под милицейскими кулаками был вынужден сознаться в шестнадцати убийствах, совершенных за последние три года.

И если бы я не взялась за дело и не привела за шиворот шестнадцать убийц, изобличенных от и до, не миновать бы ему расстрела.

Кажется, перед ним даже извинились.

— Так вот, — подвела итог Ада Гинзбург. — Моя клиентка была бы крайне заинтересована в том, чтобы этим делом занимался человек вполне посторонний, который мог бы судить непредвзято и не идти на поводу у навязанной милицией версии.

— Спасибо за достойную характеристику, — поклонилась я. — А теперь давайте перейдем к конкретике.

Выяснилось, что труп Льва Ивановича Ильина был найден сегодня в шесть часов утра в номере люкс гостиницы «Проливной дождь».

Смерть наступила вчера между тремя и шестью часами дня.

Лев Ильин скончался от выстрела в упор, произведенного из револьвера системы «наган».

Отпечатки пальцев, разумеется, не обнаружили.

Самоубийство исключалось.

Выслушав Аду, я тяжело вздохнула.

Оказывается, супруга моей клиентки пристукнули как раз в тот момент, когда я обнимала унитаз в дамской комнате бара номер три.

Что ж, это дает определенную пищу для размышлений.

— Дело только начинается, а у меня уже куча вопросов. И поскольку Виктория Борисовна Заварыкина, Александр Сергеевич Заварыкин, Роза Захаровна Бурякова и некая Ольга наотрез отказываются со мной общаться, а Дарью Томашевскую мне так и не удалось выловить, мне ничего не остается, как поговорить с вами, госпожа Голубева. Надеюсь, что вы будете со мной гораздо откровеннее, нежели в нашу первую встречу.

Лилия Игнатьевна застыла с открытым ртом.

Удивленная физиономия ее адвоката тоже была достойна немой сцены в последнем акте «Ревизора».