Марина Серова: Лакомый кусочек

— Урода? — она рассмеялась. — Ты меня недооцениваешь… Очень недооцениваешь. Я нашла бы какой-нибудь выход…

— Какой? — вскричал Сечник. — Ты имела дело с убийцей.

— Да, — спокойно кивнула Виктория, — и… Меня это забавляло. Таня права. Он был такой забавный. И свято верил, что я его не обману. И потом — я не могла допустить, чтобы ему досталось казино.

Кажется, она была все-таки слегка дебильным ребенком, не отвечающим за свои поступки. Осуждать ее было бессмысленно. Ну, дяденька поубивал немножко, но ведь он мог убить и меня. Она явно отставала в развитии. Или нуждалась в острых ощущениях.

Все это время Александр сидел, округлив глаза, и рассматривал нас с неослабевающим интересом.

— Да… — протянул он наконец, — ну и скелетики в ваших шкафчиках, ребята. Никогда бы не подумал, что у тебя, Вика, так развита деловая жилка…

Она поморщилась.

— Не тебе об этом говорить, — бросила она, не глядя в его сторону.

— Конечно, — согласился он, — я до такого совершенства не дошел. То ли времени не хватило, то ли интеллекта…

— Только не надо изображать из себя великого праведника, — довольно сварливо высказалась Виктория, — тем более что мне известно имя зрительницы, перед которой ты играешь эту роль. Если уж она раскопала всю эту муть, то про тебя ей точно известно…

Он посмотрел на меня. Я сделала невинные глазки. С тобой, моя радость, я разберусь потом. Наедине. Так будет лучше для нас обоих.

— Ну, Таня, — попросила из своего угла Соня, — ты же обещала…

— Что? — искренне удивилась я.

— Рассказать, как ты раскопала, выражаясь языком Виктории, «эту муть».

— Ладно, — смилостивилась я, — раз уж вам это интересно…

— Лично мне — не очень, — сообщила Виктория, вставая, — мне это совсем неинтересно.

Видимо, Викторию интересовали только собственные интриги. Таланты в данной области других людей, возможно, вообще действовали на нее угнетающе. Поэтому Сечник вежливо поблагодарил меня за мои адские труды, и они удалились.

Некоторое время мы молчали, приводя в порядок свои чувства. Это было довольно трудно.

Потом я начала рассказывать. Делиться опытом с молодежью в лице Сони.

Сначала мне было действительно ничего не понятно. Связать дядю Жору с Игорем Сергеевичем и компанией я не могла. Слишком разные калибры. Поэтому все было для меня в тумане, пока… Пока я не поняла одну вещь — убийца был прекрасно знаком со всеми, был совершенно неприметен и был влюблен в Викторию. Сначала под мои подозрения попал Александр…

— Ну уж, — праведно возмутился он, — назвать меня неприметным!

— Вот это меня и напрягло, — успокоила его я, — тебя никто не может назвать неприметным. Твоя внешность наверняка запала бы в память. Кроме этого, Илюша назвал мне имя — и ты не мог бы зваться дядей Жорой. Кстати… — вспомнила я, — Соня, а твой «Великий Игорь» не имеет к Игорю Сергеевичу отношения?

— Думаю, это он и есть, — рассмеялась Соня, — только я его никогда не видела. От него всегда приходили, но он сам был далеко от нескромных взглядов… Да и вообще крупная рыба тщательно скрыта от глаз простых смертных, каковыми мы являемся. Нам можно только заниматься всякой мелочью. Игорь же — фигура столь влиятельная, что к нему не подберешься. А кто рискнет это сделать — все равно уйдет ни с чем…

— Все равно ничего не докажешь… — махнула я безнадежно рукой и продолжила:

— Так бы я и металась, если бы…

Я задумчиво посмотрела в потолок. Честное слово, очень забавно было смотреть на то, как они сдерживали любопытство.

— Ну? — не выдержав, сурово вопросил Александр.

— Ах, — потянулась я по-кошачьи, — да что я вам буду рассказывать… Это так нескромно…

— Ах, нескромно… — многообещающе сказал Александр, — все-таки мы бы советовали тебе переступить через ненужную скромность.

— Ладно, — промурлыкала я, — постараюсь. Хотя мне это дается с огромным трудом. Итак, я бы долго еще болталась в неизвестности, если бы уборщица однажды не назвала Георгия Ивановича нашего славного «дядя Жора». А когда я спросила у Кати, почему его так называют, мне ответили, что он сам так представляется — ему так нравится. Ну а дальше надо было его просто поймать за хвост. Для этого была нужна приманка. И так как я не могла рисковать кем-то другим, я подставилась сама. С помощью письма, которое могу показать. Там я сама себе написала разные милые словечки, полностью, на мой взгляд, отвечающие действительному положению вещей. А дядя Жора решил, что это письмо от Оли Клячиной. И пошел меня мочить в ванне.