Марина Серова - Кошелек или жизнь?

И в этот момент сзади получила удар по голове, увидела в воздухе обломки стула, после чего сразу же наступила ночь, хоть я вроде бы совсем недавно неплохо выспалась. И тоже сразу замолчала.

Вот это был ударчик! Через некоторое время мне удалось кое-как открыть глаза, но все вокруг виделось расплывчато, как в тумане. Точнее, было такое ощущение, что вся комната заполнена мыльными пузырями разных размеров — и большими и маленькими, которые тихо качаются в воздухе и никак не хотят лопаться. Что за чертовщина! Я поморгала, и пузырей слегка поубавилось. Затем набрала в легкие воздух и дунула изо всех сил в покачивающееся пространство. Все пузыри исчезли, лишь два голубых круга упорно маячили перед глазами, и чем более появлялась резкость, тем понятнее становилось, что это чьи-то глаза. И зрение и память возвращались — ну конечно, это были большие голубые глаза Кати, которые смотрели на меня с нескрываемым испугом.

— Ты чего… так дышишь? — спросила она. — Может, «Скорую» надо вызвать?

— Вот это звезданул, гад, — смотрел из-за ее плеча Николай, — но я его быстро завалил.

— Нет, — потрясла я головой, в которой что-то отдаленно позвенело и встало на свои места. — Не надо никакой «Скорой». Что это хоть было?

Катя показала в угол, где со связанными руками лежал бугаина-невидимка, с которым я сразилась в прихожей. Как же я забыла, что он остался в доме и по всем законам должен был скоро оклематься? Почему-то отключив его на время от действительности, я вычеркнула в уме эту, надо сказать, внушительную на вид фигуру — и вот тебе, получила. Табуреткой по голове. Хорошо, что табуреточка оказалась хлипкой, кое-как сколоченной из каких-то палочек, а то я могла бы вовсе мозгов лишиться. Видно, что ее делал интеллектуал, у которого руки-крюки, не тем концом вставлены, просто повезло случайно.

— Мы даже и понять ничего не успели, а он вдруг дверь открывает и — раз тебя!.. Только щепки во все стороны, — извиняющимся голосом рассказывал Николай, который и скрутил головолома. — Сильный, зараза. Бешеный.

— Но откуда же Максим знал? — вступилась за пленного Кораблева, глядя на своего телохранителя прямо-таки с откровенной нежностью. — Он меня же спасти хотел! Вы чего на него так? Он-то здесь при чем? Отпустите мальчишку.

— Что? Сильно болит? — хлопала глазами Катя.

— Да чему тут болеть? Кость одна, — сказала я, вспомнив, как любит говорить в таких случаях мой сосед-шестиклассник. — Давайте ближе к делу. Насколько я помню, мы начали допрос Татьяны Федоровны до… вмешательства.

— А чего меня допрашивать? — буркнула Кораблева. — Как будто бы я чего знаю. И вообще — хватит меня за дурочку тут держать. Тоже мне, милиция! Это Колька, что ли, милиция? Да я его сто лет как облупленного знаю. Чего вам от меня нужно?

— Все! Вопросы задаю я, — сказала я, потирая шишку и невольно наполняясь злостью на весь мир, и особенно на такой отдельный его индивидуум, как Кораблиха. Чем отчетливее проявлялась боль, тем суровей становился мой голос — ну прямо-таки как у главного прокурора.

— Зачем на даче была охрана?

— Да нет, это мужики мне помогали погреб копать, давно собиралась, — завертелась Кораблева. В связанном виде, перепоясанная веревками, она была похожа на червяка и вызывала вполне определенные чувства. Особо живучего червяка — в броне из черной, блестящей кожи.

— Понятно. И поэтому любого человека, который заглядывал в калитку, ваши помощники, копатели погреба, сразу хватали и связывали. А ну говори правду, быстро! — не смогла я больше сдерживать боль и заорала что есть мочи.

— А зачем без спроса соваться на чужую территорию? Может, у моего Максика привычка такая — везде с телохранителями быть? — пролепетала Кораблева.

— Он что, президент России, что ли? Что еще ты за дурь несешь? — нахмурился Николай.

— Пусть не России, а все равно президент, — сообщила Кораблева с гордостью. — Президент транснациональной корпорации. Скажи, что я правду говорю, Макс.

Кораблева повернулась за поддержкой к связанному парню, но тот только скрипнул зубами и отвернулся.

— Слушай, Танька, хватит голову морочить. Где Сашка? Мы Сашку ищем. Говори, куда ты его, стерва, упекла? — спросил Николай, который присматривал за телодвижениями связанного «Геракла» и на всякий случай стоял рядом наготове.

— Я? Да вы что такое говорите? Я сама думаю, как его найти. Так, значит, вы мне поможете? Да? Ой, как хорошо! — громко возрадовалась Кораблиха, как будто ей только что объявили о вручении Государственной премии.