Марина Серова - Опасная связь

Для господина Бережкова, например, это было бы то же самое, что для меня перепрыгнуть Эйфелеву башню.

— А такси в этом городе имеется? — спросила я, напряженно всматриваясь в безлюдную пыльную даль, клубящуюся теплым паром.

— Что вы! Остановим попутку, — предложил Устинов. — Автобуса здесь не дождешься.

Третий «жигуленок» милостиво согласился подвезти нас на другой конец города.

Пока я жарилась в салоне автомобиля, Устинов болтал с шофером о военном конфликте в Южной Афpике.

Меня, впрочем, в эту минуту гораздо больше интересовало содержимое моего пакета.

Я пробовала нащупать сквозь полиэтилен фактуру предмета, покоящегося в аппетитном молотом кофе, но мне это не удалось.

Тогда я вынула газету и принялась изучать ее.

На редкость занудное издание.

С названием «Спутник покупателя» и плохо сверстанной сеткой телепрограммы.

Рекламные объявления были ужасны.

«Никаких забот. Шезлонги из Монако. Цены ниже рыночных» — и прочее в таком же духе.

Из раздела объявлений узнала я и о наличии в районе двух гадалок, — наверняка конкуренток, — обещавших «приворот-отворот» и возвращение ушедших мужей.

Очевидно, с повинной головой.

О женах, кстати, речь даже не заходила.

Что предполагало, разумеется, исключительно женскую клиентуру данных предпринимательниц.

Но почему этот листок лежал в столе Устиновой?

Простая случайность?

Не исключено…

Я внимательно просмотрела четырехполосник с первой строчки до последней.

Никаких пометок, галочек, крестиков или иных знаков возле объявлений.

Впрочем…

Крайний правый угол последнего листа был чуть короче своего соседа.

Всего на две-три строчки.

И по краю — следы аккуратного обрыва.

Для подобного случая есть специальный термин — «значимое отсутствие».

Остается найти еще один экземпляр и посмотреть, что же именно значилось в этих строчках.

Благо тираж листка десять тысяч, если издатели не врут.

— Это бесплатная газета? — спросила я шофера, прервав его взволнованное описание картины боев на далеком африканском континенте.

Тот с удивлением посмотрел на меня.

— А разве такое бывает?

— Встречается. Значит, ее можно купить?

— Конечно. В любом киоске. Если не продали по дешевке на кульки для семечек, — насмешливо ответил водила.

Глеб Богданович Устинов, формальный супруг едва ли не самой богатой женщины города, жил на третьем этаже обшарпанной четырехэтажной постройки красно-коричневого цвета.

Здание начинало ветшать и потихоньку покрываться мелкими трещинами, словно старинное полотно.

Но реставрировать его явно не собирались.

— Ага, все дома, — констатировал Устинов, отперев дверь с одного оборота вместо ожидаемых двух. — Милости прошу.

Из кухни слышался звук передвигаемой посуды.

Потянуло вкусным запахом чего-то печеного.

— Кто же у вас готовит? — спросила я, сбрасывая туфли.

— Лера, Серегина супруга, — с готовностью сообщил Устинов. — Да вы ее сейчас увидите!

Я решила не торопиться и для начала быстро привести себя в порядок.

Когда я мыла руки в раковине совмещенного санузла, периферийное зрение вдруг подало мне тревожный сигнал.

Из мусорного ведра торчал уголок бумаги, со смазанными буквами.

Это была страница того самого рекламного листка, который я читала в «Жигулях» по дороге сюда.

Я немедленно выудила его из мусора и нашла недостающий кусочек.

Прочитав объявление, я задумчиво свернула клочок бумаги пополам и спрятала в карман.

Снова отмывая руки, — газета оказалась в чем-то липком и вонючем, — кажется, в засахаренном варенье, — я старалась понять, что мог означать текст «Все для вас» и номер телефона.

Да что угодно!

К примеру, местный массажный салон.

А что, разве обитатели райцентра не люди?

И не любят «массаж»?

Я погасила в туалете свет и прошла на кухню.

Впрочем, для этого мне понадобилось всего два шага — настолько крохотным был коридор.

— Здравствуйте-здравствуйте, — с любопытством посмотрела на меня молодая женщина с веселыми голубыми глазами. — А Глеб мне все про вас рассказал.

— Неужели все? — притворно ужаснулась я.

— Калерия, — представилась девушка, зажав половник под мышкой и протягивая мне руку. — Можно просто Лера. А это — Сережа, мой муж.

Устинов-младший в это время откусил большой кусок пеклеванного хлеба и яростно двигал челюстями.

Он ограничился очень невнятным бурчанием.

Очевидно, Устинов-младший не испытывал особой радости от знакомства со мной.