Марина Серова - Острая нить

Я обернулась и еще раз убедилась, что из помпового ружья совсем не обязательно целиться и попадать. Алексей превратил в решето урну, стоявшую между нами и последней парой нападавших, и этого зрелища, очевидно, оказалось достаточно, чтобы сломить решимость последних оставшихся в строю «бойцов».

Поле битвы опустело через какую-то минуту.

Поднявшись и отряхнувшись, я вспомнила о «Феликсе».

Наша тройка вошла в полумрак подъезда.

На пандусе, предназначенном для въезда детских колясок и прочего транспорта, прикорнул, раскинув руки, отдаленный родственник цельнометаллического революционера. В отличие от своего знаменитого коллеги по увлечению металлом, поверженный гоблин был невысок, обладал довольно плотным телосложением и прочной грудной клеткой: сердце его билось ровно — можно было подумать, что он смежил веки не от удара ногой, а просто от усталости.

— Нам далеко? — спросила я своих спутников.

— На второй, — ответил Владимир.

— Тогда потащим его с собой, — предложила я. — «Языком» будет.

— И языком будет, и по-другому, — не изменил своим привычкам Алексей, уже перешедший из боевого в свое обычное состояние.

Металлическая дверь в квартиру, которую снимал постоянный представитель в Москве фирмы «Некрасов и К», была заперта на оба замка. Лешка оставил «Феликса» висеть у нас с Володей на руках, быстро справился с могучими запорами посредством «родных» ключей, потом отпер внутреннюю дверь и шагнул за порог.

Мы вошли в квартиру вместе с ним и замерли.

Смерч Жоржетта не смог бы произвести подобных разрушений.

На такое способна только орда разминающихся мастеров карате стиля кекусинкай.

Когда-то на кухне, видимо, стояли две или три табуретки. Сейчас о былом великолепии этих предметов кухонной мебели свидетельствовали обломки ножек, словно разрубленных топором. Стол напоминал корову, у которой на льду разъехались ноги, да еще этой корове какой-то изверг переломил хребет. С потолка свисал осколок плафона, остальные составные части бывшего светильника в виде мелких осколков рассыпались по полу.

Не лучше дела обстояли и в жилой комнате. Диван любители жесткого стиля единоборств не смогли уничтожить до конца — только лишили его подлокотников и частично обивки. Зато старые добрые венские стулья не вынесли надругательств и членовредительства, найдя последнее успокоение в братской могиле, коей стал небольшой курган, сложенный из деревянных обломков…

— Да, хорошо повеселился кто-то, — прокомментировал горестное зрелище Владимир и повернулся ко мне: — Бросим его на диван?

Я только теперь почувствовала, что уже давно устала держать это все еще бесчувственное тело, и с благодарностью приняла дельное предложение.

Мы возложили «Феликса», как венок, на уцелевшую часть дивана и стали в меру сил приводить жилище в порядок.

— Обратила внимание, что крови нигде нет? — спросил Алексей, орудуя веником.

— Конечно, — кивнула я. — Значит, пустую квартиру громили. Зачем?

Леша пожал плечами:

— Грозили, наверное. Только чего грозить, если уж людей… — Он не стал договаривать. Правильно: будем надеяться на лучшее.

Тут наконец стал подавать признаки жизни наш пленник. Алексей метнулся к нему и принялся немилосердно трясти:

— Ну-ка, открывай глаза, гад!

— Потише, Лешка, — предостерегла я своего друга от непродуманных и скоропалительных решений. Судя по тому, как заблестели его голубые глаза, к таким решениям он был вполне готов.

Мои слова возымели некоторое действие: Алексей принялся почти нежно лупить «Феликса» ладонями по щекам, приговаривая:

— Просыпайся, тварюга, просыпайся…

Я всегда говорю, что лаской можно добиться большего. Стоило впавшему было в праведный гнев сотруднику славного охранного агентства «Щит» немного остыть сердцем, и наш засоня открыл глаза.

Взгляд его вполне осмысленно пробежался по нашим лицам, и, кажется, увиденное не слишком воодушевило пленника. Глянув на меня, он аж съежился. Я невольно ощутила некое удовлетворение: запомнил!

— Ну, — прикрикнул Алексей, — отвечай: кто вас послал, зачем? Будешь слушаться — так и быть, отпустим на своих ногах. А нет — не обижайся…

Пленный бандит съежился еще больше и пробормотал:

— От Бритого мы… Вашу машину тут видели несколько раз, с товаром, но прижать не удавалось… Вот нас и послали… договориться…

«Ну и кликухи у них, — с отвращением подумала я. — То Копченый, то Бритый — словно в зоопарке, честное слово».