Марина Серова - По закону подлости

Я застонала от идиотизма ситуации и закрыла глаза.

Мания величия этого полудурка меня просто выводила из себя. Именно такие слова он уже мне сказал однажды, перед тем как я познакомилась с Валерками, и тогда я удостоилась плевка в землю, отказавшись перевозбудиться от его слов.

Интересно, что ожидает меня на сей раз? Похоже, пока Мандибуля не требовал от меня никакой реакции.

Он подошел к выключателю и, щелкнув им, погрузил домик в темноту.

— Короче, так, — услышала я его голос, — если все успокоилось, то берем эту телку и тащим ее к нам.

Силуэт Мандибули возник на фоне окна, чуть освещенного со двора. Потом Мандибуля, осторожно ступая, вернулся к кровати.

— Слышь, ты, — он несильно толкнул меня в плечо, — будешь орать, как эта безутешная вдова, мать ее за ногу, заткну пасть сразу! Поведешь себя тихо — ничего с тобой не случится.

— Что вы с ней сделали?! — вдруг закричал в полный голос Витя и затрепыхался на своем месте.

— Утихни, гнида! — бросил ему Мандибуля. — Кому она нужна, эта истеричка?! С ней поговорить хотели, а она разоралась так, словно мы ее под трамвай решили пустить.

Кто-то из байкеров, протопав в коридор, отворил входную дверь.

— Ну, что там? — поинтересовался Мандибуля, высматривающий в окно окрестности, для чего и выключил свет.

— Вроде все тихо, — ответили ему.

В этот момент я попыталась сползти с кровати, но она предательски скрипнула подо мной, и Мандибуля, тут же вернувшись, схватил меня за руку.

— Ты не менжуйся, мамочка, — пропыхтел он мне в самое ухо, — я же сказал: мне нужно с тобой поговорить и договориться. На большее я не претендую, ты не в моем вкусе.

— Польщена, — искренне призналась я, — спасибо.

Мандибуля кашлянул и недовольно пробурчал:

— Блин, только не думай, что смешно пошутила.

Свет включили снова.

Справа ко мне подошли двое из банды Мандибули, и я повернулась к ним.

Тот словно ждал этого момента, а может, и на самом деле ждал: на моих руках за спиной защелкнулись наручники, и он захихикал, очень довольный собой.

Я рванулась было в обратную сторону, но, оказалось, поздно.

— Ты успокойся, мамочка, — рассмеялся Мандибуля, — я так долго тебя ждал, что не хочу больше терять. Потерпишь малеха.

Несмотря на мое сопротивление, мне натянули на голову чью-то кепку; я ощутила на лице чужие руки, которые залепили мне рот скотчем.

Я еще раз остервенело дернула головой, чтобы достать до челюсти этого мерзавца, но промахнулась.

Меня подняли и, как кавказскую пленницу, вынесли из домика, держа за все места, какие только им хотелось. И как я ни извивалась, вырваться мне не удалось. Потом я почувствовала, как меня протащили сквозь колючие кусты.

Врать не буду: я дергалась и извивалась больше из принципа и ненависти, чем в надежде вырваться. Шансов для этого я не видела.

Вскоре меня, как какую-нибудь Бэлу, бережно перекинули через седло мотоцикла.

Колено Мандибули, когда он ударял по педали мотоцикла, задело меня по носу, я выругалась, и на меня пахнуло выхлопной гарью.

Мотоцикл покатил вперед — началось очередное южное путешествие несчастной Тани.

В гробу бы видать такие отпуска, в белых тапочках!

Трясясь в темноте, обдуваемая горячей вонищей, я поклялась самой себе, что больше по южным странам не катаюсь.

Надоело!

По гужевым дорогам меня трясло недолго.

Уже через пятнадцать-двадцать минут я поняла, что мы въехали в какой-то населенный пункт: лаяли собаки, и доносились другие, характерные для обитаемого жилья звуки.

Скорее всего, это была деревня, одна из трех, расположенных в нескольких километрах от кемпинга.

Мандибуля, замедливший ход мотоцикла, остановил его и хлопнул меня по… не скажу, куда конкретно, это неважно, и прогудел:

— Ну, типа приехали, мадам, сейчас и отдохнем!

Меня поставили на ноги, и в этот момент, несмотря на то, что у меня кепка все еще была надвинута на глаза, я замечательно сориентировалась и тут же, повернувшись боком, пнула ногой мотоцикл, на котором приехала.

Мандибуля крякнул от неожиданности и отъехал в сторону.

С меня сняли наконец-то эту дурацкую кепку, и я смогла оглядеться.

Помогший мне Геноцид отошел на шаг и пробормотал:

— С тобой только поговорят, Тань, все будет нормально!

Я промолчала, потому что все равно ничего не могла ответить из-за скотча, и отвернулась от Геноцида.

Ничего не понимая в происходящем и не желая смириться со своим положением пленницы, я готовилась к активному сопротивлению, а тут еще этот ушастик мне шепчет что-то успокаивающее!