Марина Серова - Под ручку с мафией

Второй оправился от изумления и решительно вступил в дело. Мозгов у него явно не было и, значит, сомнений — тоже. Он еще подогрел меня, выдавив из себя блевотным голосом: «С-сука!»

Махать ногами мешал лежащий. Но крутиться было можно. Я и крутнулась. На полный оборот и в конце, по всей науке, движением плети бросила вперед руку, ногти скрюченных пальцев «драконьей лапы» воткнулись в кожу лба, а пятка ладони жестко врезалась в его переносицу.

Удар его отшатнул, он шагнул назад, зацепился за порог, но не свалился даже теперь, а замотал головой и, полуослепший, с медвежьим рыком двинулся на меня, согнув ноги в коленях и раскинув в стороны руки. Этих его эволюций было более чем достаточно, чтобы я успела отступить в глубину прихожей. Там я его даже подождала немного, а когда он перешагнул через товарища, двинулась навстречу и подпрыгнула как можно выше. Мои ноги легли ему на плечи. Он был высоковат для этого номера, но, откинувшись назад, я достала-таки руками пол и, резко согнувшись, бросила его вперед головой. При этом могла сломаться шея, но в тесноте он всего лишь тяпнулся теменем о стену и, словно мешок, рухнул на меня. При этом мой нос очутился возле его колен, а его голова упокоилась между моими ногами. Позиция! Прямо Камасутра какая-то!

Я едва выкарабкалась из-под него, такой он оказался тяжелый. Постояла, переводя дух, поправляя одежду и оглядывая поле битвы.

Пора было выволакивать этих головорезов на лестничную клетку, запирать дверь на все засовы и переносить свою жизнедеятельность на конспиративную квартиру, потому что здесь стало слишком беспокойно.

Я сбегала в спаленку, побросала в сумочку всю имеющуюся наличность и, с грустью глянув напоследок на ворох душистых простыней, вернулась в прихожую.

Тот, который у порога, тихо постанывал на каждом выдохе, а второй признаков жизни не подавал. Я нагнулась и провела ладонью по ежику волос на его битом темени. Крови не было. И тут откуда-то сзади моей щеки коснулся холодный и острый металл.

— Не делай резких движений, иначе я вспорю тебе щеку, — прозвучало надо мной.

По спине побежали мурашки.

— Медленно разогнись! — услышала я команду.

Медленно выполнила. Он оказался сзади, а нож теперь ласкал мне шею в области сонной артерии.

Драться в таком положении могут только герои боевиков, а я — нет.

— Пошли в комнату.

— Не поцарапай! — попросила я.

Медленно прибыли. Дальше что?

— Мы не враги тебе, зря ты так. Пришли к тебе за помощью, а ты — в морду, не разобравшись! Уймись, сестренка, дай пару слов сказать. Вот, возьми.

Я повернула голову — он протягивал мне нож рукояткой вперед.

— Повесь его себе на хрен, братишка!

С этой публикой надо быть грубой и безжалостной, а то сначала сядут верхом, а потом, глядишь, и лечь захотят.

Черный расстегнутый плащ, темный костюм, белая рубашка, галстук. Сумка через плечо.

— Прошу тебя, успокойся.

Взгляд его был, как бы это сказать, несколько тяжеловат. Да и мой сейчас, думаю, не блистал игривостью. Поиграем в гляделки? Кто кого? Я внутренне подобралась, приготовилась к неожиданностям, а в сознании зафиксировала треугольник: он — я — нож на столе.

Он отвел глаза первым.

— Мир, мир! — плавно провел рукой перед грудью. — Скора ты на руку, Татьяна Иванова. Не хотели мы так.

Не хотели они. Не выруби я этих амбалов, разговор шел бы сейчас совсем в другом ключе.

— Мы к тебе с просьбой пожаловали. Давай сядем, что ли!

— Все бы так жаловали! Садись.

— О, наконец-то голос подала по-нормальному, уже хорошо. Перестань обижаться. Ребята ошиблись немного в обращении, ты им на их ошибку указала. Расквиталась. А что я нож на тебя поставил, так по-другому с тобой заговорить уже не получилось бы. А поговорить мне с тобой хочется.

Надо его выслушать. Грубить сейчас — значит, нарываться на новые неприятности, а мне они ни к чему. Но я не Стасик, со мной им придется повозиться.

— Вот ты два раза назвал меня по имени, а сам не представился. — Я полностью справилась с собой и говорила вполне любезно. — Это невежливо.

На вид ему лет сорок с небольшим, в волосах кое-где седина, лицо не кабинетного работника, но к галстуку подходит.

— Называй меня Сергеем.

— Очень приятно! — поклонилась я. — А нож твой я запомню.

— Возьми его себе. Не пожалеешь, работа мастера.

— Давай к делу, — предложила я.

— Хорошо! — Он закинул ногу на ногу, скрестил на груди руки.

— Начну со вчерашних недоносков у твоего подъезда. Они не наши, если ты так подумала. Обычные дешевки и были наняты за рубль двадцать, чтобы дождаться тебя и сообщить об этом. Нанял их человек, которым я очень интересуюсь. А он интересуется тобой. А ты — им. Въезжаешь помаленьку?