Марина Серова - Пустячок с десятью нулями

— Вы кто? — уставился он на оперативников.

— Угадай с трех раз, — предложил Папазян и кивнул оперативникам.

Те среагировали быстро. Один из них молниеносно вытащил наручники и надел их на Игоря.

— Ты убил Герасименко? — спросил резко Папазян.

— Какого Герасименко? О чем вы? — пытаясь тщетно вырваться из наручников, испуганно пробормотал Щелкунов.

— А это что? Что это, я тебя спрашиваю? — наседал на него, не давая опомниться, Папазян, указывая на сверток, который лежал на столе. — Короче, раньше сядешь — раньше выйдешь. Чистосердечное признание облегчает… Ну и так далее, сам знаешь. Вроде умный на вид мужик.

Папазян даже приободрил Щелкунова, потрепав его по плечу.

— Так что колись. Сам давай, все по порядку, — закончил капитан.

— Что? — Игорь или не понимал, что от него требуется, или все еще до конца не проснулся.

— Не зли меня, — спокойно сказал Папазян. — У экспертов на тебя найдется доказуха и без этого. Давай, не томи душу, рассказывай. Ну!

— Не хотел я его убивать, — пробурчал Игорь. — Все случайно вышло. Он на работе должен был находиться. Кто же мог знать, что он вдруг домой заявится?

— А как же ты в квартиру вошел, голубь? — спросил Папазян.

— У тебя что, ключи, что ли, были от любовного гнездышка? — вступила в разговор я.

— Ключи были. Я незаметно от Вероники слепки сделал с ее связки. Почти сразу же, как только она мне об этой находке рассказала, — Игорь посмотрел на драгоценности. — А тут такой случай — она еще уезжать собралась, а Валерий, муж ее, целый день на работе. Вот я и решил, что нечего тянуть. Но не хотел я его убивать.

Щелкунов мрачно посмотрел на меня и Папазяна.

— Я уже уходить собирался. А тут он. Ну, дал я ему по голове, когда вошел, первым, что под руку подвернулось, — смущенно поведал Игорь. — Кто же мог знать, что все так выйдет?

— Ой ты, дитятко несчастное! Заигрался, не заметил… — съехидничала я.

— Ладно, это пускай судьи решают, нарочно ты его или нечаянно, — сказал недоверчивый капитан Папазян. — Забирайте его. Оформите все бумаги. Пускай напишет все как было, — распорядился он, обращаясь к оперативникам.

Оперативники подошли к Игорю, взяли его под белы ручки и повели к выходу. За ними потянулись и мы с Папазяном. Когда мы вышли на улицу, Гарик решил вспомнить о своей фирменной галантности:

— Сударыня, прокатите на вашей роскошной машине до работы? — высокопарно спросил он.

— Я в отличие от тебя, Гарик, натура добрая и незлопамятная, — сказала я, сделав приглашающий жест к своей «девятке».

— И как это ты его ухитрилась вычислить? — удивлялся Папазян, развалившись на переднем сиденье. — Мы ведь по версии служебных дел этого Герасименко работали, всех на уши подняли… — разоткровенничался капитан. — На начальника грешили. А ты… Ловко ты его.

— А что говорить? Что было — то было. А что прошло, уже не вернешь, — в моем голосе явно чувствовалось облегчение.

— Надо же, какой ответ. Ладно, будем довольствоваться малым. Но к этой теме нашего разговора мы еще вернемся, — заверил Папазян. — Как и еще к одной…

Гарик понизил голос и посмотрел на меня. Взгляд его моментально преобразился. Из типичного ментовского профессионального взгляда он превратился в тот самый, который я у Гарика терпеть не могла. Прямо какой-то козлиный взгляд! И означать он мог только одно: что доблестный капитан Папазян сейчас снова начнет свои похотливые поползновения. И когда только он оставит меня в покое?

— Таня-джан…

Ну вот, так я и знала! Уже само это обращение было более чем красноречиво и отвращало меня от всякого общения с Гариком.

— Что вам, товарищ капитан? — отозвалась я, прибавляя скорость, чтобы поскорее добраться до управления.

— А ты помнишь, с чего началось дело Герасименко?

— Конечно, помню. С записной книжки, — сказала я, не поворачивая головы и внимательно следя за дорогой.

— А ты помнишь, что я у тебя был в тот момент? — не отставал Гарик.

— Безусловно, — бросила я.

— А я вообще-то в гости приходил, — печально припомнил капитан. — Хотел тебя проведать, пригласить куда-нибудь… А ты сразу дело новое себе нашла, и с тех пор мы не встречались…

— Как это — не встречались? — столь неожиданное заявление заставило меня не только повернуть голову, но и подскочить на сиденье. — Только и делали, что встречались!

— Так это же все не то, Таня, не то, — грустно качал головой Папазян. — Это все дела, работа. А лето, между прочим, скоро кончится.