Марина Серова - Сказано – сделано

— Хорошо, давайте отвлечемся от Сомова. С кем убитая общалась, кроме Иннокентия? У нее же были друзья, подруги…

— Вы видели ее?

— Конечно. Но, как вы понимаете, только мертвой.

— Какой бы вы ее ни видели, вы должны были заметить, что она обладала незаурядной внешностью.

О боже, опять незаурядная внешность!

— И что же?

— Ну какие же подруги могут быть у такой красавицы? У нее были только завистницы по женской линии и претенденты на ее руку и сердце — по мужской.

— Да? И кто же главный претендент?

— Игорек. Игорь Коркин. Они вместе учились в школе, а потом он за ней и в институт пошел.

— Так любил?

— Безумно.

— А она страдала по Сомову?

— Да.

Я улыбнулась.

— Любовный треугольник, значит.

— Татьяна, вы очень догадливы и знаете, как разговорить человека.

Мне неожиданное замечание Виктора Петровича нисколько не польстило. Я это и без его сомнительного комплимента прекрасно знаю.

— И вы продолжаете настаивать на том, что именно Сомов убил Инну?

— Ну, конечно. Из-за ревности. Он ревновал ее к Игорьку, не верил, что она не любит этого головастого мальчишку.

— Как это ревновал? Вы же только сейчас сказали, что Инна просто-напросто надоела Сомову.

— Ах, знаете, дела любовные… Кто же в них разберется! — театрально воскликнул замдиректора. — Сначала ревновал, потом решил разом покончить со всей этой галиматьей. К тому же Сомов женат и, как огня, боится своей супруги. Инна могла пригрозить ему, что расскажет Вере, то есть жене, об их отношениях. Сомов испугался и… Ну, сами понимаете.

— Понятно. Скажите, все ваши сотрудники склонны обвинять Сомова в убийстве Инны?

— Все, как один. Мы сначала даже не знали, что ее нашли в его квартире, но сразу подумали именно на него.

— Да что вы говорите? Поразительно! — так же напыщенно произнесла я.

Мы помолчали.

— Скажите, Виктор Петрович, а когда ваш шеф прибудет в Тарасов?

— О, думаю — завтра, не позднее.

— И последний вопрос. Не могли ли Инну Гольстер убить потому, что она дочь вашего шефа? Может быть, Вячеслава Павловича шантажировали и ему угрожали? Может быть, у него были враги, которые хотели этим злодеянием отомстить вашему директору?

— Да что вы, Танечка! Вы нам льстите. У нас же маленькая конторка, и ничего больше. Огромными суммами мы не ворочаем, поэтому о такой жестокой мести говорить, я думаю, просто неуместно.

— Ну а конкуренты все-таки имеются?

— Ох, а как же без них, родимых. Вот буквально на днях видел одного из них. Будете сейчас проезжать мимо только-только отреставрированного здания, обратите внимание на их рекламный щит. Фирма «Связист». Не правда ли, дурацкое название? И рожи у всех там бандитские. Да и здание позорное — розовенькое какое-то. Но на такое преступление они вряд ли способны.

— Так-так, бандитские рожи не способны на убийство, а безобидный Сомов с наивными добрыми глазами способен? Странно как-то все это. Может быть, уточните?

— Да чего уточнять-то? Татьяна, почему вы мне не верите? Я говорю, что думаю, — Виктор Петрович картинно замолчал и после паузы довольно нелюбезно заявил: — Извините, у меня нет больше свободного времени. Дела, знаете ли.

После чего он демонстративно уткнулся в лежащие перед ним бумажки, выказывая этим свой «барский гнев». Пришла, мол, тут какая-то фифа и всякие глупые вопросы задает.

— Виктор Петрович, — вкрадчивым тоном заговорила я, — поймите, мне действительно очень нужна ваша помощь. Я же ведь частный детектив, у меня нет таких возможностей, как у целого отряда милиционеров.

Мой тихий голос и изменившийся тон произвели на замдиректора очень хорошее впечатление. Он отбросил свои бумажки, показывая, что между нами нет никаких обид.

— Ну что вы, Танечка. Вы замечательный сыщик! Думаете, я ничего о вас не слышал? Когда вы представились, у меня даже дух захватило. Надо же, с какой личностью мне предстоит общаться. Но мне немного непонятно, почему вы больше верите Сомову, это подхалиму и лицемеру, а не мне?

— Что вы! Я верю вам! — воскликнула я, как плохая актриса, — с придыханием и слезой в голосе. — Но это моя работа все узнавать, взвешивать и делать выводы. Спасибо за такое живое участие! Другой бы на вашем месте вообще мог выставить меня за дверь.

Так мы и расстались: расшаркиваясь, как на придворном балу. Виктор Петрович был само очарование. Однако на прощание, глядя куда-то поверх меня, он неожиданно бросил:

— Таня, вы мне нравитесь… Но, если вы поможете Сомову выйти на свободу, я буду считать вас личным врагом. Смерти Инны я ему не прощу. Все, Танечка, сказано — сделано, до встречи.