Марина Серова - Следы смоет дождь

— На прогулку приехала.

— Ну и как тебе?

— Хорошо.

— С кем ужинать будешь? — не отставал лысый мужик, который, видимо, собирался ко мне приклеиться.

— Надеюсь, одна, — коротко ответила я.

— Оба-на! Здорово! Ты всегда так вечера проводишь?

— А что? Ты давай на дорогу смотри, — не выдержала я.

— Да я ее, родимую, как свои пять пальцев знаю, — хохотнул мужичок. — А ты вон какая диковинная, да еще блондинка. Люблю блондинок. Приехали.

Он притормозил, спросил, ждать меня или нет, на что я ответила отрицательно, получил свои деньги и уехал.

Подойдя к дому учительницы, я обнаружила его заколоченным. Он находился на краю улицы и… как-то выделялся. Трудно было сказать, что в нем такого особенного, но ощущение при взгляде на дом охватывало какое-то странное.

Я встала перед домом и долго смотрела, решая, к кому из соседей пойти, чтобы поговорить об учительнице. Тут, на мое счастье, из соседнего домишки вышла не очень старая женщина, и я помчалась к ней.

— Здравствуйте! — еще издалека остановила я ее. — Скажите мне, пожалуйста, ведь здесь жила Зинаида Петровна Никитина?

Женщина странно на меня посмотрела. Так обычно смотрят на незнакомых людей. Я просто уверена, она тоже сразу поняла, что я не из этого города.

— Жила, — тихо отозвалась женщина, — а вы кто ж будете?

— Я знакомая Ксении Смолькиной. Она давно училась у Зинаиды Петровны. Я журналистка, и мне хотелось бы написать статью о Никитиной. Не могла бы я с вами поговорить? И знаете, столько времени уже прошло с ее смерти, а Ксения все еще переживает, что не смогла приехать на похороны. До сих пор эта мысль ей спокойно спать не дает.

Я чувствовала, что слегка перегибаю палку, но, с другой стороны, такое ведь тоже бывает.

— Знаю я Ксюху. Вы из Тарасова, что ли? Они ведь все туда подались?

— Да.

— А что хотите? О чем разговаривать-то?

— Вы, наверное, всю жизнь рядом с Никитиной жили. И многое знаете. Говорят, она была очень хорошим педагогом. Дети любили ее и часто бывали в ее доме? Расскажите все, что вам известно.

— Ничего особенного мне не известно.

— А ничего особенного и не нужно. Мне просто хотелось бы понять, каким человеком была учительница. Вот что важно.

Мы стояли примерно полчаса, и женщина рассказывала о Зинаиде Петровне. Действительно, она помнила, что ходили к ней дети. И Ксению с мальчишками вспомнила. Но вот ни о каких конфликтах не знала. Ничего такого в те времена не случалось.

В общем, разговор получился очень милым, но пользы особой не принес. Я поняла, что напрасно приехала сюда, поэтому, забрав из дома Ксении свои вещи, поехала назад в Тарасов, даже не перекусив.

Глядя перед собой на дорогу, я ехала и думала: а что, собственно, ты, Таня Иванова, хотела? Чтобы тебе рассказали, будто корни этих преступлений лежат тут, вон на той полочке? Да, были у Никитиной любимые ученики. Они дружили, и Зинаида Петровна ими гордилась. И все. Ей было семьдесят восемь лет, кажется. Болела она в последние свои годы много и умерла. И не знала она о том, что трое ее учеников, таких молодых и здоровых, погибли один за другим столь трагически. Да, глупо было надеяться, что в Мырине я найду ответы на свои вопросы. В Тарасов! Немедленно возвращаться в Тарасов.

И надо проверить кабинет Мальцева. Не довела я этого дела до конца.

Пока я ехала, все думала, как мне это сделать. И, кажется, в голове у меня сложился пусть не оптимальный, но все-таки неплохой план. Но претворять его в жизнь начну завтра. Сегодня я уже устала.

Утром я первым делом поехала к Мельникову.

— Привет. Я к тебе за информацией. — Я села на стул с серьезным видом.

Андрей не удивился и полез за бумагами.

— Я так понимаю, — сказал он, — тебе интересно узнать, что произошло с Мыльниковым?

— Совершенно верно.

— Его отравили цианистым калием. Скорее всего подсыпали в бокал, потому что в бутылке яда не обнаружено. Он почти не мучился.

— Павел был один?

— Скорее всего, нет, — Андрей повертел ручкой. — Хотя точно сказать нельзя. Единственное, по чему можно судить о госте, это то, что еды много. Причем все полуфабрикаты, как будто не готовились к празднику заранее, а просто спонтанно купили еду по дороге. В шкафу один фужер чистый, в нем даже капелька воды осталась. Из чего можно сделать вывод, что кто-то его помыл недавно. Все остальные, за исключением того, из которого пил Мыльников, — запыленные. Ими давно не пользовались.

— Ясно. Слушай, Андрей, а где можно взять цианистый калий? Ведь его нет, насколько я понимаю, в свободной продаже…