Марина Серова - Сердце на замке

— А мне ведь Володька братом был. Правда, двоюродным, но все равно. Они сказали, если что, то сына моего найдут. Коленька в армии сейчас, плавает по морям-океанам, ни о чем не знает… Жалко Володьку-то, конечно. Да Колю жальче. Он уже весной вернуться должен.

Слушая одним ухом Тамару, я тем временем напряженно следила в зеркальце, нет ли за нами или вокруг чего-нибудь подозрительного. Но Тамара, видимо, приняла мою полуотвернутую позу за полное презрение.

— А что? Штырь сказал, что у него только к Володьке один вопрос был. Он так и выразился: «Вопросик был», словно и правда о чем-то спросить хотел. А нас всех — там еще какие-то девки от страха колотились и парень, который о разбитые игрушки порезался, — отпустил с условием, чтобы онемели и помогли тебя разыскать. Эти-то тебя первый раз видели, а мне досталось. Думала — застрелят. Не верили, что я о тебе ни черта не знаю, только что встретила. А потом выпустили. Говорят, сиди на работе, карауль, дай знать, если появится… А теперь — все! Порешат. Только бы Колю предупредить, чтоб домой не ехал, устроился где-нибудь подальше от проклятого Тарасова, — зашмыгала носом Тамара.

— Если что — скажи, что я тебя тоже в заложники взяла. Привычка у меня такая. Чуть что — сразу человека за шиворот тащу, — сказала я разгоревавшейся мамаше.

— Они думали, что мы с Володькой блядуем, не знали, что брат, а мне просто жалко мужика было. Ведь он и парню моему помогал, и меня кормил, хоть и беспутный был вконец. Господи, как мы теперь без него будем?

— Что с телом сделали? — спросила я по-деловому.

— Не знаю. Увезли куда-то. Закопали без свидетелей. Разве теперь найдешь? Был человек — и нету. Хорошо, если весной кто-нибудь на останки наткнется. Знаешь ведь, сколько вот так горемык без вести пропадает? — заплакала Тамара, не смахивая слез со щек, так что на ее наштукатуренном лице постепенно пробились две заметные дорожки.

— Здесь другой случай, — сказала я сухо. — Мы знаем бандитов и имеем шанс доказать их вину. Для этого нужно побольше мужества, а не просто ныть и изображать из себя слепую.

— Ты так говоришь, потому что молодая совсем, жизни не знаешь. Детей у тебя тоже нет, так ведь? Где тебе меня понять, — осерчала Тамара. — Как будто я совсем уж последняя сволочь. А ты бы на моем месте не испугалась? Что б стала делать?

— А я и была на твоем месте. Сидела на соседнем стуле, — напомнила я Тамаре, что в данном конкретном случае ее риторический вопрос был явно неуместен. — Что ты знаешь про Станислава Кривина? Вы знакомы? Ведь ты наверняка присутствовала при встрече. Говори все, что знаешь.

Наша разогнавшаяся «Газель» иногда сильно громыхала на поворотах, но сейчас я вся обратилась в слух, стараясь не пропустить ни слова.

Тамара действительно там была, фактически прислуживала в сауне, где отмечалась встреча братьев. Но ведь она с ними не парилась! Лишь иногда заходила в предбанник, приносила то еще пива, то подносы с креветками, привела к мужикам трех «банных» девиц.

— Почему трех? — спросила я, сразу же вспоминая сладостный тройной секс в «аквариумной».

— Да потому что мужиков было трое, — удивилась моей непонятливости Тамара. — А сколько же еще надо?

— Погоди, а кто третий? Ты его знаешь? — У меня почему-то одна коленка от волнения сделалась горячей. Однажды по этой коленке мне звезданул ножкой старинного стула один сильно непокладистый джентльмен, и с тех пор эта часть тела сделалась сверхчувствительной — реагировала на перемены погоды, даже на смену чувств, предупреждала об опасности и тепло тлела в моменты наиболее острых сексуальных наслаждений.

— Не больно-то хорошо. Его Михаил Михайловичем зовут. А фамилия такая — махонькая, совсем с ничего. Володька его Мих-Михом называл. А я еще удивлялась: сам мужик здоровый, они вообще в сауне были как три медведя, а фамилия у того — махонькая, меньше ноготка…

— Ну какая? Вспоминай давай, — мне буквально с кулаками хотелось наброситься на Тамару. Как можно забывать такие важные вещи? Понятно, конечно, что тетенька память не тренирует, так как не работает частным детективом, но фамилию гостя все-таки могла бы запомнить.

— Да нет, никак не вспомню. Вот думаю только: должность у него солидная, а фамилия какая-то несерьезная…

— Хоть должность-то какая? Неужто тоже не запомнила?

— Но я ведь снаружи только была, — несколько смутилась Тамара. — Откуда знать? Только обратила внимание, что сам он из себя большой, должность солидная, а фамилия неподходящая. Станислав с ним нормально так разговаривал, хотя мало кого вообще за людей считает, а брата своего просто в упор мог не замечать. Он, бывало, в Тарасов приезжал и даже не всегда заходил к Володьке, где-то среди великих ошивался. А тут надо ж тебе — и сауна, и разговоры…