Марина Серова: Тише воды, ниже травы

А если… А если в этом и есть намек? Так, нужно вспомнить все обстоятельства, при которых выпадала уже такая комбинация. Вспоминай, Татьяна Александровна, вспоминай… Ага, это было перед встречей с филофонистами у фонтана. И теперь, значит, «кости» таким образом советовали мне что-то вспомнить, какую-то деталь, которая помогла бы мне в рассуждениях дальше. Но что я могу вспомнить? Очень нужно встретиться с Мартином. Единственный реальный пункт — торговая точка возле «Детского мира». Но никто не знает, где его искать.

Придется, видимо, ждать до завтрашнего утра.

И все же, что имели в виду «кости»? Что мне нужно вспомнить? Где он в конце концов, этот самый свежий прилив новых сил или, наоборот, новый прилив свежих сил?

Так… Все! Вспомнила… Но это может не иметь отношения к делу. А если проанализировать дальше? С того самого момента, на котором я остановилась, перед тем как бросить «кости»?

Спустя час после начала моих размышлений я решила рискнуть. До завтрашнего дня ждать мне уж очень не хотелось. Но без Мартина план, который постепенно выстраивался в моей голове, не мог быть реализован никак. Да, еще мне нужен был один человек, который может стать ключевым игроком во всей этой ситуации. Посмотрев на часы, я поняла, что еще имею шанс застать Машу Пантелееву на работе. И я решительно направилась в фирму «Полиграф».

Разговор вышел, на удивление, конструктивным. Маша выслушала меня, не перебивая и обратив на меня холодный взгляд своих серых глаз. Потом, когда я закончила, она вскинула рыжеволосую голову и произнесла:

— Я согласна участвовать в этом деле. Что касается Мартина, то в нем я до конца не уверена. Но дело ваше, вам и решать. Если сумеете сделать все так, как говорите, проблем с моей стороны не будет.

Разговор с Мартином по объективным причинам пришлось все же перенести на завтрашнее утро. Начинался самый последний, как я надеялась, этап расследования, и я шла на встречу с Мартином, несколько мандражируя. Однако после того, как я поговорила с этим флегматичным парнем, спокойно раскладывавшим кассеты на лотке в тот момент, когда я появилась, мне почему-то стало легко и свободно. Ко мне пришла уверенность в успехе.

Оставалось ждать вечера. Причем почти все дальнейшее должно было происходить без моего непосредственного участия.

Уже днем, сидя дома и попивая кофе, я вновь бросила «кости». Они были довольно оптимистично настроены:

24+33+9 — «Вы сможете поправить свое положение лишь двумя способами: с помощью собственной ловкости или благодаря чужой глупости».

Что ж, я могла надеяться как на первое, так и на второе. Причем на первое в гораздо большей степени, чем на второе. Хоть и говорят, что ум имеет свои пределы, а глупость безгранична, недооценивать противника было не в моих правилах.

Мельников был предупрежден о готовящейся операции еще утром. Он был, в отличие от «костей», скептиком и выслушал меня без особого энтузиазма. И попросил перезвонить ему тогда, когда, по моему мнению, его помощь понадобится непосредственно.

После того как мне в восемь вечера отзвонилась Маша Пантелеева и сообщила, что она сделала все, как договаривались, я связалась с Мельниковым. Выслушав меня, он сообщил, что выезжает.

Спустя короткое время мы вместе позвонили в дверь соседки Дины Черемисиной, милой женщины Ольги Тимофеевны, попросив приютить нас. И мы заняли в ее квартире наблюдательный пост…

Наше ожидание затягивалось, и Мельников начал нервничать. Действительно, только что пробило одиннадцать вечера. Андрей, видимо, грезил о домашнем уюте, а вместо этого был вынужден таращиться в глазок в ожидании визита какого-то гражданина, который в его милицейских мозгах очень смутно ассоциировался с преступником. Тем не менее он честно сидел и ждал.

Ольга Тимофеевна, из квартиры которой и велось наблюдение, оказалась очень понимающей и радушной женщиной. Невзирая на наши протесты, она накормила нас с Мельниковым ужином и была готова предоставить в случае необходимости спальное место. Только сон-то в наши планы никак не входил.

Я особо не нервничала. Понятно, что если тот, кого мы ждем, и решится посетить квартиру Дины тайно, то он постарается это сделать в такое время, когда опасность застукать его за проникновением в чужой дом будет минимальной. То есть скорее всего он заявится часа в два ночи.

А Мельников, наоборот, в половине второго совсем скис. Закурив очередную сигарету на кухне Ольги Тимофеевны, он тяжело вздохнул.