Михаил Демин - Тайны сибирских алмазов

– Ну, тут существует много способов, – подмигнул Заячья Губа, – у нас, понятно, – самый примитивный, ручной. Знаешь, что такое роккер и джига? Нет? Вот приедешь в следующий раз, покажу… А теперь, брат, отваливай! Уже без четверти четыре. Если не успеешь вернуться вовремя – все может рухнуть, поломаться… Учти, мы сейчас, как космонавты – должны быть предельно точными. Должны все делать секунда в секунду!

Игорь успел воротиться точно в срок. Когда он подрулил к перекрестку, там уже стояла темная, с потушенными фарами, машина. Его машина! А возле нее топтался Соков – кутаясь в полушубок, хороня в горсти огонек папиросы.

Глянув на толстое, губастое, самодовольное лицо партнера, Игорь понял, что все получилось, как надо, как было задумано: у приемных бункеров никто подмены не заметил. Шоферы молча поменялись машинами и быстро разъехались.

Прошла неделя. Все было тихо. И в следующий раз Игорь поехал к старой шахте уже более спокойно, уверенно.

Зима за эту неделю переломилась. Мороз заметно ослаб. И хотя снег лежал еще – он был уже водянист, непрочен. И болотные заросли словно бы ожили вдруг, задышали.

Пока Игорь ехал, в приспущенное боковое окошко кабины просачивались теперь неясные шорохи, шелест… При полном безветрии, в тишине, эти звуки производили неприятное, пугающее впечатление.

И все гуще и сумрачней, и страшнее становился туман.

За годы, проведенные на Севере, Игорь успел познакомиться с тайными языческими верованиями. Разумеется, знакомство это было поверхностным; он никогда особенно в них не вникал. Но все же, главное ему удалось усвоить…

Главное заключалось в том, что у самых крупных, наиболее распространенных, северных народов, – у якутов и эвенков, – имелся обширный, весьма схожий, пантеон духов. Важную роль в этом пантеоне играли так называемые «Иччи». Хозяева гор, перевалов, а также – ущелий и всяких глубоких впадин.

Как и большинство азиатских божеств, Иччи были существами коварными, завистливыми, злобными. И потому их полагалось постоянно задабривать. Причем сущность подарков для Иччей не имела большого значения. Важен был – жест. Надобно было оказать им внимание, дать хоть что-нибудь: ружейный патрон, спички, какую-нибудь пеструю тряпочку…

Но имелись и другого сорта духи – гораздо более жестокие, – которые назывались «Абаасы». Вот с этими было куда сложнее… Простыми мелкими подарками от них уже нельзя было откупиться!

Абаасы – трехглазые бесформенные чудовища – жили под землей и в болотной тине. Они преследовали больных, заблудившихся, ослабших от страха. И славились как пожиратели детских душ. Впрочем, Абаасы при случае не брезговали и душами взрослых…

Зимою активность их была несколько ослабленной; они полностью оживали лишь с приходом весны… И вот тогда-то становились особенно опасными!

Вообще-то Игорь Беляевский был человеком в какой-то мере образованным. Он успел в свое время закончить полную школу-десятилетку. И, кроме того, жадно и много читал… Недаром старая его блатная кличка была «Интеллигент»! И он знал – из литературы – что любые религии представляют собою некое отражение конкретных земных условий… Таковы были и жестокие языческие культы. В них, в мистической форме, наглядно отражалась вся сложность сурового таежного быта.

Это все Игорь знал… Но он был также и авантюристом, бродягой, уголовником – «человеком риска». И как и все такого рода люди, он не мог не быть суеверным.

Неосознанно, но вполне искренне веровал он в различные приметы, в предсказания, боялся дурных чисел, смутно ощущал присутствие каких-то темных потусторонних сил… И чтобы с этими силами не сталкиваться попусту, – чтобы зря не испытывать судьбу – он всегда старался придерживаться правил. Попадая в русскую церковь, он обычно крестился, а в азиатской тайге – пытался задобрить духов… И если бы его, к примеру, спросили: зачем он это делает? – он, пожалуй, не смог бы найти толкового ответа. «Просто так, – смущенно ответил бы он, – на всякий случай! Умом-то я не верю. Знаю, все это предрассудки. А вот душа – трепещет».

И теперь, гоня самосвал по шаткому настилу, – во тьме, в густой болотной мути, – он время от времени бросал за окошко кабины то коробок спичек, то сломанную папиросу, то жестяной, завалявшийся в кармане, колпачок от пивной бутылки, то медный пятак.

– Вам, грозные Иччи! Вам, болотные духи, пожиратели душ! – шептал он. – Вам, демоны бездны! Не трогайте меня, не стройте против меня козней, не отнимайте у меня удачи!