Б. Седов - Отступник

– Да кто им позволит? – недоверчиво поинтересовался один из присутствовавших с большими и красивыми звездами на плечах.

– А кто не позволит? – усмехнулся говоривший. – Европа сосредоточена на внутренних проблемах. С виду – объединяются, а на деле – грызутся. Китай временно смирился. Бурлит изнутри, но наружу не выплескивается, его время пока не настало. Япония мощна, напориста, но в одиночку не сдюжит… Вот и выходит, что издерганная, сто раз проданная, ослабленная и потерявшая былой авторитет и уважение Россия – снова единственная альтернатива мировой диктатуре американской империи.

– Ты это Хозяину скажи!

– Говорил. Слушать не хочет. Соединенные Штаты – наш стратегический партнер в борьбе с международным терроризмом, – оратор, передразнивая манеру говорить, известную всей стране, сложил губки бантиком, – тех, кто этого не понимает, будем мочить в сортире…

– Да уж…

На фоне общего отравления организма, разрушения печени и прочих приятных последствий алкоголь выполнял и свою основную функцию – туманил головы, развязывал языки и наполнял каждого чувством собственной значимости. Зазвучали смелые реплики.

– Много мнит о себе Хозяин. Забыл о корнях…

– Мы его туда поставили, мы ведь и убрать можем…

– Да что мы можем? Вся власть теперь – его. А старую гвардию – в расход. Хорошо, если на заслуженный отдых, а то ведь недолго и под суд. Это нынче запросто… Ладно бы сам видел ясно, куда идет. Просто ведь дружбанов своих желторотых к кормушке тащит. И у самого молоко на губах…

Старые пьяные вояки искренне полагали, что они – истинные радетели интересов России. Сидя на самом верху, хапая всю сознательную жизнь, они нажрались почти под завязку, но освободить теплые места для других – было выше их сил. Имея все, они могли, конечно, рассуждать о высоких политических материях, но больше всего на свете боялись, что этой сытой жизни настанет конец.

На той же даче в комнатке для прислуги, именуемой по старинке «гримерной» – когда-то здесь хранились костюмы и реквизит для домашнего театра, – уткнувшись курносым носиком в диванную подушку, рыдала девушка.

– Куда вы меня привезли? Не хочу. Зарежусь лучше…

Она приподняла зареванное смазливое личико, озираясь в поисках орудия самоубийства.

– Ой, только без истерик, подруга! Все поначалу так говорят, а потом – ничего, привыкают. И довольны даже.

– Но продюсер сказал, что на концерт… Я ведь ехала… думала петь будем… танцевать…

– А то! – хмыкнула эффектная брюнетка в кожаной юбке и черных сетчатых колготках, с длинной сигаретой меж оттопыренных пальцев. – Будешь и танцевать. Разденешься – и танцуй от одного к другому…

– Они уже меня лапали… – всхлипнула юная артистка, передернувшись от отвращения.

– Убыло тебя? – обезоруживающе улыбнулась рыжая кучерявая девица с пухлыми губками и обширным бюстом. – Как хоть зовут-то непорочную деву? А то мы новый набор вашей «Фабрики грез» и не знаем еще…

– Лена, – всхлипнул в ответ диван.

– Ох ты, господи, – хихикнула рыжая. – Ле-е-ена… Так… С этой минуты ты – Эльвира. Меня Кариной зовут, а это – Сабрина.

Брюнетка кивнула головой, поправляя левой рукой сбившийся на сторону бюст.

– А Кристинка наша – звезда эстрадная – к Пупсику уже отправилась. Отсосет и вернется…

– Что?!

– Что, что… В рот возьмет. Правда, у Пупсика – неудобно. Брюхо складками над краником нависает. Приходится руками жир раздвигать, прежде чем губами дотянешься…

– А-а-а-а! У-у-у-у!… – донеслось с дивана.

– Да уж, Саби, испортит нам сегодня эта недотрога всю малину.

– А мы ее – к Старикашечке. Слышь, э-э-э-э… Как тебя… Эльвира! Не гунди, достала уже. Мы тебя сегодня на легкую работу отправим. Пойдешь со мной туда, где никто и пальцем не тронет. Есть тут один Старикашечка – он уже все перепробовал и ничего его не возбуждает, соси, не соси. Теперь нам всего и делов, что раздеться да в ванну, куда он уляжется, поссать погромче. Так что ты, если вдруг захочешь, потерпи пока, да?

– Ой, а это еще зачем?…

– Ну, он кайф при этом ловит. Ка-азел. Извращенец старый. Рот откроет – дождик глотает, членик свой сморщенный руками теребит, теребит… Ну, иногда получится, брызнет… Он добрый тогда. И деньгами не обидит, и продюсеру шепнет. А тот тебя на сцене продвинет. Так что не боись, малышка, все путем будет…