Татьяна Полякова - Предчувствия ее не обманули

– Если бы ты сказала, то через два часа тебя в деревне уже не было бы. И на фига нам такое счастье?

Если честно, счастьем, с моей точки зрения, в настоящий момент даже не пахло. Шмыгнув носом, я решила сосредоточиться на дороге и выбросить мысли о муже из головы. Но воображение услужливо рисовало, как Ромка раз за разом набирает мой номер, и вскоре мне стало казаться, что я не права, то есть не совсем права. Я могла бы дать ему шанс. Я покосилась на телефон, подумывая его включить, но Женька, словно прочитав мои мысли, сунула его в свой карман.

– Надо быть твердой. Если не перевоспитаешь мужа в первые пять лет совместной жизни, считай, самой придется перевоспитываться. Пусть он помучается…

Я согласно кивнула, но червь сомнений терзал мою нежную душу, настроение было безнадежно испорчено.

Добравшись до деревни, мы первым делом направились к дому Ирины. Подъехав к калитке, увидели в соседнем дворе Валеру, вместе с отцом он возился с каким-то ящиком. Подошел к калитке, дождался, когда мы выйдем из машины, и крикнул:

– Привет!

– Здравствуйте, – неохотно отозвались мы, вовсе не собираясь заводить с ним беседу. Увидев, что мы направляемся к дому соседки, он вновь крикнул:

– Вы к Ирине? Она в город уехала.

– Давно?

– Утром, часов в восемь. Я ее и отвозил. Первый автобус идет только в девять, а ей срочно надо было в город. А зачем она вам?

– Хотели кое-что уточнить, – неопределенно ответила Женька.

– Кое-что? – не унимался Валера. – По поводу трупа?

– Вовсе нет. Что, нам больше поговорить не о чем? – обиделась я.

– Мы о цветах спросить хотели, – нашлась Женька. – У нее такие цветы красивые.

– Ах, вот что… придется с этим подождать. Я думаю, никакого особого дела в городе у нее нет, просто ее достали вопросами, вот она и решила уехать.

Значит, в тот момент, когда мы въезжали в город, Ирина была уже там. Теперь я очень жалела, что мы не встретились, хотя до той минуты была уверена: разговорить Ирину будет не так просто.

С унылым видом мы вернулись к машине и поехали к себе, наблюдая повышенное оживление в деревне. Граждане сбивались кучками у колодцев, сидели у палисадников на скамейке и с интересом провожали нас взглядами. Стало ясно, что недавние события все еще будоражат воображение населения и мы в разговорах и домыслах занимаем не последнее место.

– Притормози, – сказала Женька, я сбросила скорость, не понимая, что она задумала, пока не увидела на скамейке возле девятого дома Патрикеева в компании Надежды Николаевны и мужичка в тельняшке. Троица внимала художнику, соседу Лаврушина. Выставив вперед левую ногу и простирая руку к слушателям, тот что-то с увлечением говорил, позой и вдохновенной речью напоминая вождя мирового пролетариата.

– Анфиса, может, ему в самом деле жить негде? – сказала Женька, имея в виду Патрикеева.

– Где-то он жил до сих пор, – пожала я плечами.

– Все равно как-то нехорошо получилось. Выгнали человека из родного гнезда.

– Не преувеличивай.

– Не буду, но нехорошо. Давай его к себе возьмем? – Я закатила глаза, а Женька потерла нос. – Чего ты? Я полгода дом продать не смогу, пусть пока поживет. Вроде не чужой человек. Опять же, мужик в доме. Он на вид неказистый, думаю, больше бутылки в день ему не выпить, а такие траты наш бюджет выдержит. Что скажешь?

– Не знаю, – я пожала плечами, прекрасно понимая Женькины чувства. В самом деле, как-то неловко получилось.

– Ромка твой не приедет, так сколько же нам еще у соседей ночевать?

– Вдруг Патрикеев не согласится?

– Согласится. Пойду на мировую.

Женька вышла из машины, я на всякий случай последовала за ней. При нашем приближении слушатели заметно напряглись, и только художник продолжал ораторствовать с прежним пылом.

– За свои права надо бороться, – донеслось до нас.

– Ага, – кивнула Надежда Николаевна. – Вот сейчас самое время, – и покосилась на Патрикеева. Тот при виде Женьки испуганно поежился.

– Дядя Миша, – задушевно начала подруга, – извините, что я с вами утром грубо разговаривала. И про магазин напрасно сказала, что вам там делать? Идемте домой, все спокойно обсудим…

– Иди, Миша, иди, – подтолкнула его в плечо Надежда Николаевна. – По хорошему-то всегда лучше. Не убьют же тебя.

Зря она это сказала, судя по физиономии дяди Миши, такого развития событий он не исключал.

– Так я это… без претензий… оставила дом племяннице и оставила. Хозяин, как известно, барин.

– Я с совершенно добрыми намерениями, – заверила Женька.