Наталья Никольская - Не наше дело

Я аж взвизгнула от боли, но плакать перестала. Роман натянул на меня одежду, ботинки и подтолкнул к выходу.

– Сегодня ты, пожалуй, работать не сможешь, – сказал он вы машине. – Сейчас я отвезу тебя домой, отлеживайся, думай, а завтра я жду тебя на киностудии. Не опаздывай, пожалуйста.

Теперь в моей душе возникло какое-то тупое равнодушие, мне было абсолютно все равно, и хотелось только одного: провалиться куда-нибудь и ничего не ощущать.

Я не помню, как поднялась к себе в квартиру, что делала… Очнулась только, когда за окном было уже темно, и обнаружила себя сидящей на полу в кухне. Я сидела прямо в одежде, в ботинках, обхватив колени руками и уронив на них голову. Рядом со мной лежала пустая бутылка из-под водки – напоминание о визите Дрюни Мурашова.

Господи, это же было совсем недавно. А кажется, будто прошло уже очень много времени, и я уже целую вечность проживаю в каком-то кошмаре.

Вспомнив о Дрюне, я стала возвращаться к жизни. Ведь это из-за него все, из-за этого разгильдяя я попала в эту мерзкую историю! Вечно у него идиотские идеи, вечно он меня подставляет! Господи, Ольга, ведь давно пора привыкнуть к тому, что Дрюне нельзя доверять, что это человек ненадежный, легкомысленный! Вот и расхлебывай теперь!

Злость на Дрюню и на саму себя возвращала мне силы. Я поднялась и в волнении заходила по кухне. Вот что теперь делать? Права была Полина, ох как права, тысячу раз советуя мне держаться от Мурашова подальше.

Полина…

Послонявшись еще немного туда-сюда, я уже знала что делать дальше. Другого не оставалось: нужно срочно звонить Полине. Да, да, засовывать подальше свои амбиции, свои обиды, посылать к чертовой бабушке все далеко идущие планы по строению карьеры, и просто звонить сестре.

Постояв еще пару минут, покусывая губы, я резко оттолкнулась от холодильника и пошла в комнату набирать номер сестры…

На следующий вечер после нашего с Овсянниковым разговора, когда я обещала ему пока не лезть в эти наркоманские дела, мне вдруг позвонила Ольга.

Весь день я провела дома, раз уж взяла отгул, лежала в ванной, занималась гимнастикой, читала, слушала музыку, словом, приходила в себя после пережитого кошмара. Быстро приведя свою нервную систему в порядок, я позвонила Жоре Овсянникову на работу и сообщила ему, что чувствую себя вполне нормально и не нуждаюсь в его опеке.

Овсянников погрустил немного, но согласился, сказав, что будет усиленно заниматься «этим делом», имея в виду убийство Иры.

– Свидетелей уже опрашивают, – поведал он мне, – но пока никто не видел там никого из подозрительных типов. Никаких наркоманов в тот день к Ире вроде не наведывалось.

– Ладно, посмотрим, – ответила я и отключилась.

И вот вскоре после этого разговора мне и позвонила Ольга.

То, что она не совсем трезва, я определила сразу по ее голосу и его интонациям. Ольга говорила сбивчиво, постоянно хлюпала носом, а когда я услышала от нее заверения в вечной любви, то поняла, что сестричке срочно требуется моя помощь…

– Мне приехать, что ли? – сразу же спросила я, немного резковато, но давая понять, что считаю нашу ссору исчерпанной.

– Да, Поленька, пожалуйста! – просительно прохныкала Ольга. – И если тебе не трудно, захвати, пожалуйста, в магазинчике бутылочку, хотя бы самую маленькую…

– Это лишнее, – отрезала я, вешая трубку.

Интересно, что у нее там случилось? Денег совсем не осталось? Скорее всего, так, иначе она вряд ли бы позвонила, считая себя несправедливо обиженной.

Я завела мотор и поехала к Ольге. Бутылку мартини я по пути все-таки купила, но решила до поры до времени не показывать ее Ольге.

Сестра была дома. Она расхаживала по квартире в джинсовом сарафане, в котором обычно ходит на улицу, и в осенних ботинках. Последний факт меня немало удивил. Конечно, Ольга разгильдяйка страшная, и я не раз наблюдала, что она ходит по дому в обуви, особенно когда забрасывает мытье полов недели на три. Да и я в такие моменты предпочитаю не разуваться.

Вот и сегодня у Ольги дома царил такой беспорядок, что можно было испачкать ноги. Но почему она ходит именно в осенних ботинках, ведь на улице лето?

– Ольга, ты что, мерзнешь? – спросила я ее прохладным пока еще тоном, ведь отношения мы еще не выяснили.

– С чего ты взяла? – удивилась она.

– Ну, ты в осенних ботинках, как-то не по сезону…

– Ах, Поля! – воскликнула Ольга и вдруг расплакалась. – У меня такое горе, а ты про ботинки! да тут не то что в ботинках, в валенках будешь ходить! – и она затряслась, плюхнувшись в кресло.