Александр Трапезников - Тень луны

— Беда! — сказал Каллистратыч.

— Ну ты-то, старик, будешь жить вечно, — добавил Сабуров. — Как последний русский.

— Вот оно и возводится, здание Антихриста, — произнес Кононов. Потому все и трещит, что обезьяна бесподобно дурачит и обольщает. Зло, рожденное в Хаосе, идет брать приступом Небо. Слуги усердствуют, совершают чудеса, притворяются и набожными и благочестивыми. Накладывают печать.

Затянувшееся молчание, когда казалось, что уже никто не заговорит, прервал голос Каллистратыча.

— Боритесь, ребята, боритесь… — только и сказал он.

Ночью раздался звонок из Сиэтла. Лера возбужденно и радостно говорила о том, как они прекрасно устроились, что за замечательная у них квартира, какой интересный колледж, куда она начала ходить и вообще — как тут все здорово и приятно. А Кононов знал обо всем еще вчера утром, когда ему звонил Каратов. И он хмурился, думая: «А не зря ли послал девушку в эту чертову Америку?» Нет, наверное, не зря, она должна видеть мир, будет с чем сравнивать. Но не окажется ли это сравнение не в пользу России? Что ж, поглядим-посмотрим, что она скажет по возвращении. Если, конечно, доведется увидеться… Похоже, ее все устраивало, но в самом конце разговора она вдруг произнесла слова иным, чуть упавшим голосом:

— Хочешь, чтобы я вернулась?

— Нет, загорай дальше, — ответил от шутливо. — Встретимся уже после Нового Года.

Тяжело было на сердце, когда Игорь повесил трубку. Тяжело и одиноко. Будто что-то подстерегало его впереди, совсем рядом, чего он никак не мог разглядеть и прочувствовать. И опять откуда-то из недр мозга стала растекаться головная боль. Многие познания — большие печали, подумалось ему. Почти не с кем, кроме Сабурова поговорить, не с кем поделиться своими мыслями. И не мчаться же каждый день к отцу Иринарху, чтобы раскрыть душу? Его друзья, оставшиеся здесь — это товарищи по работе, а перед ними никак нельзя показывать свою слабость. А она здесь, эта слабость. Она есть в каждом из нас. Вот и приходится многое решать и делать в одиночку, не раскрывая конечной цели, достигая ее порой окольным путем. Приходится и изворачиваться, и придумывать хитроумные комбинации, идти не прямо… Эта неразделенная с другими ответственность лежит тяжким гнетом, коробит душу. И хочется иногда все бросить, плюнуть и уйти. Забыть. Или кому-то рассказать откровенно всю исповедь своей жизни. Но нельзя: есть и чужие тайны, судьбы людей, связанных с ним и зависящих от него. Все можно поломать и разрушить. Все слишком переплелось, но если хочешь что-то сделать в этой жизни — терпи до конца. А если предстоит пострадать незаслуженно — страдай один, даже если никто этого не увидит и не оценит. Важное для тебя другое, пройдешь ли ты через это испытание, выдержишь ли его? Если справишься, значит станешь еще сильнее. Не ради славы и могущества, не перед людьми, а перед самим собой, одолев того беса, который сидит внутри. Упадешь на колени, покоришься его воле — погибнешь. Говорится ведь: дел много, да делателей мало; а кому много дано, с того много и спросится…

Игорь сидел перед телефонным аппаратом, сжимая ладонями виски. Плакаться некому и незачем. Судьба такая. У каждого своя. Уж тем более роптать на справедливость Всевышнего, хулу возводить на Духа Святого! Грех непростительный. Как говорила его мать: если даже рога тебе Господь приставит, носи и благодари. Все равно жизнь прекрасна и удивительна… Придет время… еще придет время… Еще придет.

А полчаса спустя, когда за окном висела лишь тень Луны, раздался еще один телефонный звонок. И Проктор, которого он не сразу узнал по испуганному голосу, сообщил ему, что убит Серж.

Произошло это совершенно случайно, хотя случайностей в жизни вроде бы и не бывает. Серж возвращался домой со стоянки и зашел в ночной магазин, купить пива и кое-каких продуктов на ужин. Был совершенно трезв, настроен миролюбиво. После смерти Мишеля он вообще стал каким-то другим, более покладистым, разумным. Лишних ссор не искал. Даже готов был простить Ларису, хотя теперь уже она продолжала на него дуться за два выбитых зуба. Но, милые бранятся — только тешатся. Может быть, у них все бы и получилось в жизни, потом. Ведь брак, тем более венчанный, испрямляет душу. А вообще-то, за бурным романом Сергея и Ларисы все ребята следили как за увлекательной мексиканской мелодрамой, где почти в каждой сцене камертоном звучит один и тот же вопрос: «Какие проблемы?» К сожалению, закончилась эта мелодрама трагедией.