Александр Трапезников - Тень луны

Однажды, несколько «молодых» из команды Хмурого наваляли «азерам», почти в открытую торговавшим наркотой на вокзале. На защиту тех встали спешно вызванные руоповцы, мордовали всю дорогу до отделения. Русские русских.

— Пора Хмурого закоротить! — сказал Аршилов, разобравшись в ситуации. — Надоел он мне.

Но Игорь к тому времени уже съехал с квартиры, общался и руководил бригадой из укрытия. Приезжали к нему только Клим, Мишель, Большаков и Серж. Это был его «близкий круг», «члены политбюро». Он знал, что на него готовится покушение, только не представлял — откуда, с какой стороны полетит пуля? «Звери», мусора или кто-то еще, третий? А тут еще передали, что встречи с ним добивается Крот, забивает «стрелку». После смерти Стаса у них остались кое-какие не развязанные дела, доли. Сейчас Крот уже стал «подвигать» Игоря, занимать его позиции. Не ехать нельзя, хотя большей скотины еще поискать. Не так поймут, а потом на тебе вообще крест поставят.

И Хмурый, уставший к этому времени от постоянных передряг, сунув за пояс австрийский «Глок», отправился к ЦУМу, где была назначена «стрелка», взяв с собой только Клима и Бориса — водителя. Очевидно, в какой-то степени он потерял бдительность, потому что не сумел правильно просчитать всю ситуацию. Крота на месте не оказалось… Зато оказались оперы, свалившиеся на него, как град с неба. Получив чем-то тяжелым по голове, Игорь потерял сознание. Клим и Борис сопротивления не оказывали, да и куда попрешь против кучи саранчи?

К неподвижно лежащему на земле Игорю подошел худощавый, насмешливо улыбающийся мужчина в штатском, наблюдавший за захватом «особо опасного» со стороны. Взяв протянутый ему «Глок», он носком ботинка коснулся щеки Хмурого, чуть повернув его голову.

— Грузите в машину, — холоднокровно произнес Аршилов, перестав улыбаться.

То что стоит ночь, а не день, Игорь еще отличить смог, а вот куда они едут — было непонятно, да по правде и безразлично. Он сидел на заднем сиденье между двумя «качками» в масках с прорезями для глаз, на запястьях наручники. Все еще смутно, но Кононов стал приходить в себя. В который раз за последние три или четыре дня, а может быть, и неделю. Счет времени он потерял, то проваливаясь в глубокую бездонную дыру, то выныривая обратно. Боли уже почти не чувствовал, только равнодушие, когда за него «принимались» вновь. Были в живот, по голове, в солнечное сплетение, по ногам и туловищу — и руками, и прикладами, и литыми дубинками, потом отдыхали. А через несколько часов волокли опять. Вопросы — удары, и так до бесконечности. Как в Гестапо, хотя не довелось. Какая-то следователь-женщина с мягким кошачьим взглядом:

— Вы же понимаете, что за хранение оружия вам все равно срок светит? Зачем же упрямитесь? Рассказывайте…

— А что вас интересует, лапочка? Я ведь простой постсоветский безработный.

Снова подвальная камера, пытки. Мужчина с лысым черепом и насмешливой улыбкой:

— Думай, Игорь, думай. Знаешь ведь, чего от тебя надо.

— А ты часом не обознался?

— Упря-а-амый… Ну ничего, у нас и не такие киты фонтаны пускали.

У качков, трясшихся рядом с Игорем, кулаки были с натруженными мозолями, оттренированные. «Не об мое ли туловище?» — подумал он, усмехнувшись спекшимися губами.

— Гляди, еще лыбится! — сказал один из них, незлобиво ткнув локтем Кононова под ребра.

— А чего ему не улыбаться? — откликнулся второй. — Конченый!

Мужчина с лысым черепом сидел рядом с шофером. Повернувшись, он внимательно и долго глядел в глаза Игорю. Тот взгляда не отводил: презрительно равнодушно изучал Аршилова.

— Надо же! — удивляясь чему-то, произнес полковник. — Ладно, приехали. Сворачивай к просеке.

Машину стало трясти еще сильнее, затем она остановилась. Мотор продолжал работать.

— Пошли! — бросил Аршилов, открывая дверцу. Кононова вытащили из милицейского «уазика», подтолкнули дулами автоматов к деревьям. Он стоял между двух кленов, с каким-то неожиданно посетившим его любопытством присматриваясь к звездному небу, словно собираясь счесть сияющие точки. Сколько их там? Сейчас узнаем.

— Ну, герой? Так и не скажешь мне ничего, на прощанье? — услышал он голос подошедшего Аршилова.

— Да пошел ты! — откликнулся Игорь.

— Как хочешь. Значит, сам свою судьбу выбрал. А жаль, могли бы подружиться. Снимите с него наручники.

Освободившись от браслетов, Игорь потер запястья.

— Развернись! — скомандовал один из качков. — Лицом к дереву!