Елена Арсеньева - На все четыре стороны

И Марго заговорщически подмигнула Алене. Ей-богу подмигнула, как подружке! Наверное, именно так Малгожата подмигивала Зое, рассказывая о выполнении очередного задания «красных панов»…

— Скажите, Марго, — спросила Алена, — а вам не пришло в голову заинтересоваться, почему Малгожата написала шифр на закладке, вложенной в книгу?

И почему для этого был выбран именно не правильно сброшюрованный экземпляр?

— Ну, знаешь, думать о том, что варилось в голове у моей бабки, — с ума сойдешь. Она как была сумасшедшая в молодости, так сумасшедшей и осталась.

— А сердечко?

— Что сердечко? — сдвинула брови Марго.

— Ну, вам не странно, что в центре закладки прорезано сердечко…

— Да по мне, хоть череп с костями, какая разница? — изумленно вставила Марго. — Главное — оно нашлось, нашлось! Нашлось ожерелье! Я сегодня мчалась на мотоцикле, неслась как сумасшедшая и думала: никто не знает, что у меня на шее — ожерелье Клеопатры, ожерелье Жозефины, одно из самых загадочных и малоизвестных сокровищ на свете! Оно бесценно, оно поможет мне восстановить наше состояние! Даже моему покойному мужу с его нефтяными вышками пришлось бы вывернуть карманы, чтобы купить это ожерелье. Как мы его искали! Каждую новую найденную книгу мы ворошили от первой до последней страницы, я этот шелест страниц уже просто не могу слышать. Мне в нем бабкин злорадный смех чудится. Да, она хихикала — до сих пор помню, как она хихикала, когда уже агония к ней подступала. А она нам тайну открывала, насмехаясь над нами! Наверное, думала, что это невероятно остроумно: воспользоваться для хранения шифра книгой Зои, которую она сначала спасла и которой потом испортила жизнь.

— Что вы имеете в виду? — насторожилась Алена.

— Ну, понятно, этого в книжке нет, — усмехнулась Марго. — Ты не знаешь. Когда умер Зоин первый муж, русский, тот врач…

— Так она все же вышла за Левушку?! — ахнула Алена. — А мне в библиотеке говорили, мол, ее мужем стал де Флао.

— Вышла, вышла, — успокаивающе кивнула Марго. — Де Флао был уже потом.

— Но почему умер Лев? — спросила Алена. — Неужели те сердечные приступы, которые начались при тифе…

— Да, от последствий той болезни Лев Сокольский так и не смог оправиться. Он умер в двадцатом, уже в Париже. Зоя осталась одна.

— И детей у них так и не было… — вздохнула Алена.

— Так и не было. Зоя очень страдала и даже думала вернуться в Россию, но там ее, конечно, ожидала гибель. Малгожата не хотела ее отпускать, помогала ей, чем могла, хотя и сама жила бог знает как. Именно тогда они вместе стали делать украшения на продажу — бусы какие-то, серьги… В то время вошла в моду броская, недорогая бижутерия, у Зои были поразительный вкус и изобретательность, а Малгожата искала для ее изделий старые бусы, стекляшки, перья, бисер, даже пуговицы красивые в ход шли. Тогда бабуля и завела первые знакомства с торговцами на блошином рынке, со скупщиками старья, благодаря которым позже и добывала материалы для ремонта люстр. Именно этим она затем увлеклась, и это стало довольно прибыльным бизнесом, которым мы все занимались: она, моя мать, я… Ну вот, словом, Зоя и Малгожата какое-то время так и перебивались на изготовлении бижутерии, как вдруг Малгожата прочла в газете, что на каком-то балу или банкете присутствовал вернувшийся из Англии Шарль де Флао, потомок знаменитого наполеоновского генерала. Этого молодого человека даже назвали в его честь, Опост-Шарль-Жозеф, но он тоже предпочитал называться просто Шарль. Это был в некотором роде кузен Малгожаты, но самый настоящий де Флао, не из побочной, незаконнорожденной, ветви, а законный наследник имени.

— И состояния… — усмехнулась Алена.

— И состояния, — кивнула Марго. — Не бог весть какого, но… Малгожата решила вытянуть из него денежек — и устроила встречу с ним. Перешла дорогу, как она любила говорить.

— Да уж… — понимающе кивнула Алена.

— Малгожата удивилась, обнаружив, что Шарль де Флао молод и красив, и подумала: а почему бы не завладеть им? Ведь он был холост! Малгожата распустила перья, как она умела это делать, однако.., однако Шарль де Флао, оказывается, был наслышан о своих польских кузенах, которые трепали имя их общего предка на всех перекрестках, ну, и о своей шалой кузине знал. Причем много плохого знал: каким-то образом слухи ходили-ходили и дошли до Парижа. Возможно, через эмигрантские круги, в которых прознали про ее заигрывания с «красными панами». И ничего, кроме презрения, Малгожата у Шарля де Флао не вызывала. Как всякий француз, он с удовольствием строил глазки красавице, но жениться… О нет! Он и сам был красавцем, Шарль де Флао, и хорошо знал женщин. Он твердо решил, что любовница может быть роковой женщиной, но жениться надо на женщине порядочной. И вот Малгожата совершенно случайно познакомила его с Зоей, и Шарль в нее мгновенно влюбился. Он вообще был человек пылкий, романтический, порывистый. И когда узнал Зоину историю — очаровался. Уж не знаю, сильно его любила Зоя или нет, думаю, она Льва никогда забыть не могла, однако жизнь есть жизнь, и Шарль де Флао ей все-таки нравился. Он сделал предложение, она вышла за него замуж и стала мадам де Флао. Спустя год у них родился сын Лео.