Анна и Сергей Литвиновы - Седьмая скорость

– О господи, – протянул, разинув рот, Васечка.

Воровато оглянувшись, в мощную деревянную дверь особняка проскальзывают трое: первым идет «Де Ниро», следом – двое тех культуристов, что были вчера на совещании в особняке в Люберцах.

Дверь за ними закрывается.

Долгую минуту ничего не происходит. Воробьи нервно тусуются на дереве. Лениво летят снежинки. Тянется поток машин. Из магазина напротив выходит мужчина в трениках, пальто и тапочках на босу ногу. В руках он тащит бутылку водки.

Вдруг из-за дверей особняка доносится выстрел. Потом – другой, третий. Потом вдруг – автоматная очередь: та-та-та-та-та!

Испуганная стая воробьев вспархивает со своего дерева.

Мужчина в трениках вздрагивает и чуть не упускает свою бутылку водки. Матерится, крестится и боком-боком уходит в переулок.

Трусящая по тротуару кошка порскает в сторону подвала.

И снова наступает тишина. И ничего не происходит. И длится томительное ожидание.

Так проходит несколько минут. В переулке все успокаивается. Воробьи садятся обратно на дерево и начинают свой ор. По Остоженке текут машины. Скользят редкие прохожие.

Вдруг дверь особняка с грохотом распахивается. На пороге первым появляется «Де Ниро». В одной руке у него – стального цвета чемоданчик. В другой – пистолет. Следом вываливается еще один – бритоголовый. Он тащит, обняв за талию, друга – второго культуриста.

Второй весь в крови. Голова его запрокидывается. Ноги заплетаются. Он еле идет.

«Де Ниро» оборачивается и кричит первому кожаному:

– Брось его!

Тот упрямо мотает головой.

– Брось, он не жилец!

Первый кожаный, упорно сжав губы, все-таки тяжело спускает своего брата – братка по ступенькам и волочет к машине.

Тогда «Де Ниро» оборачивается и стреляет раненому прямо в голову. Удар пули отбрасывает его на тротуар.

Первый кожаный ошеломленно кричит:

– Что ты делаешь?!

– Едем, едем, едем! – в азарте кричит ему «Де Ниро» и скрывается вместе с чемоданчиком внутри машины.

Первый кожаный словно нехотя, бросив прощальный взгляд на лежащее на тротуаре тело, усаживается в автомобиль.

И в этот момент издалека начинают доноситься сирены милицейских автомобилей: вау-вау-вау!

Лия сидела на моей кухне – поникшая, вся съежившаяся, вжавшаяся в спинку стула.

– Да, круто ты попала, – резюмировал я.

Она вся ощетинилась:

– А ты? Ты не попал?

– И я – тоже, – не стал спорить я.

Лия вдруг расплакалась. Она рыдала как девчонка, навзрыд, всхлипывая. Я подошел к ней и обнял за плечи. Она уткнулась носом в мой живот. Я успокаивающе похлопывал ее по плечу.

Наконец она отплакалась. Я дал ей носовой платок.

– Вася, – пробормотала она. – Васенька! Что мне делать?!

– Для начала ты можешь пожить у меня, – радушно предложил я.

– Для начала?! – зло выкрикнула она. – Это сколько? День? Два? Неделю?

– Сколько надо, столько живи. Хоть всю жизнь.

– Да? – язвительно проговорила Лия. – Просидеть всю жизнь здесь, у тебя дома? И каждый раз вздрагивать от звонков в дверь? Спасибо, конечно…

– Можно сбежать, – предложил я.

– Куда?!

– За границу.

– Как? Меня пограничники тормознут.

– А почему бы не сделать тебе новый паспорт? На чужое имя?

Ее лицо вспыхнуло надеждой.

– А ты сможешь?

– Не знаю, – пожал я плечами, – но попробую. В Москве сейчас все можно. Были б деньги.

– Деньги будут, – серьезно кивнула она.

– Я думаю, тут нужны большие деньги.

– Это все равно. Я заплачу.

– Тогда я узнаю, что можно сделать. Прямо сегодня.

– О, Вася! Я тебе буду так благодарна! Иди ко мне.

– Мне пора на работу.

– Ничего, опоздаешь на полчасика, – промурлыкала Лия и притянула меня к себе.

С утра я закрылся в своем кабинете и стал названивать по всем возможным номерам, выстраивая цепочки к делателям фальшивых загранпаспортов. Не знаю, сколько я в точности обзвонил человек – двадцать, тридцать или сорок, – но ближе к обеду меня вывели на некоего Степаныча. Мне сказали, что он – может. Я позвонил ему и по недомолвкам в трубке понял, что Степаныч действительно сможет (если, конечно, не кинет). Мы договорились встретиться с ним в полчетвертого в «Макдоналдсе», в торговом центре у метро «Сухаревская».