Аркадий Васильев - В час дня, Ваше превосходительство

«К сведению подписчиков и читателей. Со следующего номера за объявления о розыске близких и друзей устанавливается единая цена — 2 марки. Объявления будут иметь стандартный вид. Например: «И. И. Русаков — А. А. Русакову. Писать: «Берлин, Митте, Георгштрассе, 2».

…Вбежал младший унтер-офицер.

— По вашему приказанию явился!

— Облачайся! Пострижешь, побреешь господина Орлова.

— Слушаюсь… Как прикажете, господин подполковник? Под полечку? Боксик?

— Обыкновенно.

— Давно оттудова, ваше высокоблагородие?

— Котов! — Поручик Астафьев оторвался от газеты. — Можете молча орудовать?

— Трудно-с, вашбродь. Поговорить охота.

— Со мной поговоришь!

Котов больше ни слова, лишь спросил деловито:

— Усы сохраним? Вам идут.

— Пожалуй, оставь.

Астафьев насмешливо бросил:

— Усы гусара украшают.

— Котов, сбрей, ну их к черту!

Парикмахер смахнул усы. Спросил у Астафьева:

— Одеколончиком полить, вашбродь?

— Лей. Рейхсбанк выдержит.

Поднялись на третий этаж, прошли в комнату, в ней мягкий кожаный диван, такие же глубокие, вишневого цвета кресла, на полу ковер.

— Отдохните, господин Орлов. Я сейчас.

Астафьев ушел, закрыв за собой дверь на ключ. Орлов опустился в удобное кресло…

— Пардон, господин подполковник. Вздремнули? Закусите.

Орлов с удивлением посмотрел на стол — как в сказке, скатерть-самобранка, — сосиски, видать, горячие, булочка, масло, вкусно пахнет кофе.

«Не слышал, как принесли!»

Астафьев опять вышел.

Только принялся за сосиски — Власов и с ним бородатый полковник.

Орлов отодвинул тарелку.

— Не дури, Алексей Иванович, — дружелюбно сказал Власов. — И так столько дней не ел. Поешь. Мы не спешим.

— Давай, Власов, говори — что надо?

— Когда мы с тобой, Алексей Иванович, в Ялте отдыхали, никак месяц не вспомню?

— Не все ли равно?

— Не представляешь, как я тебе завидовал! Какая у тебя жена! Ее, по-моему, Кирой звали? Верно, Кира. Слушай меня внимательно, Орлов. Советую еще раз все взвесить. Кстати, листовки с твоим фото и подписью произвели на советских сильное впечатление. Взвесь еще раз все. А пока будь здоров.

Последним вышел бородатый полковник. Испытующе посмотрел на Орлова.

Почти тотчас же дверь открылась.

«Нет-нет, галлюцинация! Не может быть…»

— Алеша!

«Я схожу с ума!»

— Алеша, это я. Мне сказали: «Сейчас вы его увидите».

Кира бросилась к нему.

— Кира! Живая, живая… Родненькая моя!

— Алеша! Давно ты здесь! Где Сережа?

— Как где? У бабушки! Да ведь ты ничего не знаешь! У бабушки…

— Когда ты видел его?

— Недавно… Недели три назад.

— Он здоров?

— Кира! Живая, живая!

— Скажи, он здоров?

— Совершенно здоров! Кира! Живая! Не плачь, Кира, не плачь!

— Не могу… Я так измучилась. Я ничего не знала. Я побежала тебя искать, а машина ушла… Ты их видел — Сережу и маму?

— Кира, рассказывай, рассказывай…

— Как он выглядит? Он здоров?

— Ходит в школу, даже в две — еще в музыкальную… Сядь рядом! Счастье мое. Рассказывай.

— Как я только выжила? Если бы ты знал, как я их ненавижу! Как мама? Совсем старенькая?

— Ей Сережа стареть не дает. Ты бы видела, как он ест!

— Ты видел их!

— Не плачь, Кира, не плачь…

— Не буду… Он сказал: «Сейчас вы увидите вашего мужа, повлияйте на него!»

— Кто он?

— Как кто? Власов. Он меня сюда привез. Он уговаривал: «Повлияйте на мужа, если хотите, чтобы он и вы остались живы». Алеша, скажи, что я должна делать? Он сказал: «Если он не послушает вас, его сожгут!»

— Это они умеют…

— Говорил, что все равно победит Германия.

— Это он и мне говорил… Они хотят, чтобы я пошел служить к ним. Я им, видно, очень нужен, надеются — много расскажу. Дураки! Правда, Кира? Дураки!

— Дураки!

— Они убьют нас, Кира.

— Знаю…

— Он мне сказал, что сбросили нашим листовки с моим портретом…

— Он мне показал. Как ты мог надеть немецкую форму?

— Это фотомонтаж. Ловкость рук. Самое страшное, Кира, что наши могут не узнать правды.

— Узнают когда-нибудь. Ничего тайного нет на свете. Все рано или поздно открывается… А если и не узнают, совесть твоя будет чиста… Алешенька, я такое пережила, такого насмотрелась!

— Не будем об этом больше говорить…

— Расскажи про Сережу.

— Я приехал, они меня не ждали. Он очень вырос. Он мне по плечо…

Дверь открылась. Вошли Власов и бородатый полковник.

— Вы должны поблагодарить меня, Кира Антоновна, что я не поверил вам и предоставил возможность повидать Алексея Ивановича. Представь, Алексей Иванович, твоя супруга выдавала себя за Рябинину. Распорядитесь, Никандров.