Татьяна Полякова - «Коламбия пикчерз» представляет

– Сейчас пойдем? – воодушевилась Женька.

– Пожалуй, уже поздно. Назад возвращаться придется в темноте. Хотя можно переночевать у Полины Ивановны, она нас в гости звала.

– А если попросить Илью нам помочь? Наша машина там не пройдет, – озарило Женьку. – А на его тачке до деревни доедем за десять минут. Думаю, он не откажет.

– Как ты ему объяснишь, что нам в Прохоровке понадобилось?

– Скажем, знакомую навестить решили. Ну так что? Идем, – решительно позвала она.

Мы поднялись на второй этаж и постучали в тринадцатый номер. Женькина манера открывать дверь, не дождавшись разрешения, всегда меня возмущала. Вот и сейчас, стукнув раз, она распахнула дверь и сделала шаг. Илья стоял в джинсах, держа рубаху в руке. Женька замерла с открытым ртом, а я поначалу смутилась и даже покраснела от досады за допущенную бестактность. Потом челюсть у меня тоже отвисла. И причиной тому были вовсе не достоинства фигуры Ильи, хоть там было на что посмотреть. Все дело в его руках, точнее, в татуировке. От локтей шла затейливая вязь и сходилась под лопатками. Впечатление было, что это два темных сложенных крыла.

Итак, мы замерли в дверях с открытыми ртами, а он спокойно набросил рубашку на плечи и, застегивая пуговицы, спросил:

– Опять что-нибудь случилось?

– Да вроде нет, – ответила Женька.

– Две минуты – и я готов.

– Что это у тебя за татуировка? – спросила я, решив не церемониться.

– Нравится? – улыбнулся он. – Мне тоже понравилось. Кстати, мне ее делал очень известный мастер.

– Не сомневаюсь. И где обретаются такие известные мастера?

– В Москве. Могу дать адрес.

– Можно взглянуть на крылья поближе? – расцвела в улыбке Женька.

– Давай выберем другое время, – подмигнул он ей, но, решив, что шутка не прошла, молча расстегнул рубаху. – Любуйтесь на здоровье. За вами ответный стриптиз.

Мы изучали рисунок, забыв о приличиях, Женька водила пальцем по спине и рукам Ильи и вынесла вердикт:

– Это руны.

Я согласно кивнула.

– Что это? – заинтересовался Илья.

– Руны. – Женька сразу же принялась хвастать своими познаниями. – Древние письмена с символическим значением.

– Да что вы говорите? – удивился он, глядя на нас с усмешкой. – И всю эту фигню на мне можно прочитать?

Женька уставилась на меня, как будто всерьез ожидала, что я в самом деле на такое способна. Я попыталась вспомнить хоть что-нибудь, ткнула пальцем в знакомый знак «зиг», столь популярный у фашистов, и бодро сообщила:

– Это символ солнца, считалось, что он защищает от демонических существ. Вот этот знак «жизнь» одновременно является символом и счастья и несчастья, это знак «турс», его использовали в колдовстве, а вот этот «белка» – символ скота и богатства.

– И что получилось? – необыкновенно заинтересовался Илья.

– Ничего, – буркнула я. – Что может получиться, если я помню всего несколько знаков?

– Ты сумела произвести впечатление, – серьезно кивнул он. – Потому что я ни одного не знал, кроме свастики, конечно. Из-за свастики сомневался, стоит ли выбирать этот рисунок, но мне объяснили, что это символ солнца у древних славян.

– Хочешь сказать, ты знать не знал, чем себя украшаешь? – возмутилась Женька.

– Что я должен был знать? – удивился Илья. – Для меня это просто красивый рисунок. А для вас нет?

– Анфиса считает, что с такими вещами не шутят. Когда мы в Норвегию ездили, я хотела сувенир купить, подвеску в виде бубна саамского шамана, тоже с рунами. Но Анфиса меня отговорила, потому что энергетика сильная, и когда нет ума понять, как все это можно использовать, лучше не соваться.

– Должно быть, у меня тоже ума нет, – пригорюнился Илья. – Потому что я даже представить не могу, что этим вообще можно как-то пользоваться. Надо будет в Интернете пошарить, глядишь, найду что толковое и научусь, к примеру, оборачиваться волком.

– Почему именно волком? – насторожилась Женька.

– Хорошо, вороной. Вы не против? А теперь, с вашего позволения, я надену рубашку. Нас ждут к ужину. – Он надел рубашку, прошел к двери, распахнул ее перед нами и сказал: – Прошу.

За столом Женька все больше молчала, а когда я попыталась обратиться к Илье с просьбой отвезти нас в Прохоровку, так пнула меня ногой под столом, что едва его не опрокинула.

– Я не понял, что должен сделать для вас? – спросил Илья.

Я торопливо ответила:

– Нет-нет, ничего, – и послала Женьке благодарный взгляд.

– Как вы смотрите на то, чтобы скоротать вечер за приятной беседой? – задал вопрос Илья, когда ужин подошел к концу.