Татьяна Полякова - «Коламбия пикчерз» представляет

Первый, кого мы увидели, был Иван, которого блажная сестра неизвестно с какой стати звала Вальтером. Он косил траву, ловко орудуя инструментом, посмотрел на нас, снял кепку и поклонился. Мы хотели сделать реверанс, но вместо этого кивнули и проорали:

– Здравствуйте.

Ясно было, что, раз дядя не в себе, ценных сведений от него не добьешься, и мы намеревались пройти мимо, но Иван, прислонив косу к палисаднику, направился к нам. Мы замерли как вкопанные, с дурацкими улыбками на лицах, я утешилась тем, что косу он все-таки оставил.

– Гуляете? – спросил он вполне осмысленно. Мы на радостях так закивали, что заломило шею. – Хорошо, – тоже кивнул он. – Только вечером одни не ходите.

– Почему? – сразу же забеспокоилась Женька.

– Лес кругом, заплутаете. Да и души невинно убиенных об отмщении вопиют. – Он поднял указательный палец вверх и с интересом на него уставился. Женька тоже уставилась, сглотнула и в отчаянии спросила:

– Какие души? – На что и получила вполне логичный ответ:

– Невинно убиенных.

– Мы никуда, мы только по дороге, – забормотала я, потянув Женьку за рукав.

– Как ты думаешь, что он имел в виду? – немного придя в себя, спросила подружка, когда мы отошли на приличное расстояние.

– Откуда мне знать, что на уме у сумасшедшего.

– На чокнутого он не очень-то похож, – вздохнула Женька, как будто ее это обстоятельство сильно печалило. В этот момент мы заметили двух пожилых женщин, которые стояли возле дома и о чем-то неторопливо разговаривали. Заметив нас, они замолчали, приглядываясь к нам. Мы вновь произнесли:

– Здравствуйте.

Бабушки ответили, а мы, поравнявшись с ними, поинтересовались:

– Во сколько утром паром отсюда отправляется?

Бабки ответили, и одна из них сразу же задала вопрос:

– А вы к нам по какой надобности?

– Хотим о ваших краях написать, – сказала я.

– Написать? – нараспев переспросила бабка. – А чего ж тут писать-то?

– Места у вас интересные, монастырь, к примеру.

– Да чего в нем интересного? Давно все ободрали, одни стены остались.

– Но ведь восстанавливают монастырь, – возразила я.

– Восстанавливают, – кивнула бабка.

Тут вмешалась Женька:

– Мужчина нам сейчас сказал о каких-то невинно убиенных. Кого он имел в виду?

– Ванька, что ли? Кто ж его знает.

– Вы у сестер, что в гостинице, поспрашивайте, – хихикнула вторая бабка, хитро прищурившись. – Они вам мно-о-го чего расскажут. Если захотят. Через монастырь этот они мужей лишились.

Ее подруга посмотрела укоризненно:

– Что ты, Варвара? Грех это. – И она повернулась к нам: – Если монастырем интересуетесь, поговорите с матушкой, а местных о нем не спрашивайте. Они вам ничего не скажут.

– Почему? – удивилась я.

– А не знаем мы ничего. Старики померли, а на нашем веку он облезлый стоял. Чего-то заболтались мы с тобой, – кивнула она товарке, и бабки разошлись по своим домам, оставив нас в недоумении.

– А паромщик-то прав, – изрекла Женька, проводив их взглядом.

– Ты опять со своими глупостями, – рассердилась я.

– Я не с глупостями. Жители здесь занятные. Я тебе больше скажу, они хранят какую-то тайну, оттого о них и слава дурная в округе. Знаешь, Анфиса, теперь я абсолютно уверена: Кошкину убили, и ее убийство связано с монастырем.

Признаться, я думала так же.

Вечер прошел спокойно. Мы чаевничали на веранде с Надей и Верой, узнали много полезного о заготовке сена, съели большую миску клубники, принесенную нам хозяйкой, а потом еще долго сидели на ступеньках гостиницы, разглядывая звездное небо. Взошла луна, освещая монастырь на горе. Работы там давно прекратились, и теперь сонную тишину нарушал только лай собак где-то возле дороги.

В половине двенадцатого мы легли спать. Я хотела открыть окно, но Женька заупрямилась и предложила включить кондиционер. Заподозрив, что она просто трусит, я попыталась растолковать ей, как это глупо – спать с кондиционером, когда такая прекрасная ночь и комаров практически нет. Женька отмалчивалась, но окно не открыла. Впоследствии выяснилось, что ничего мы от этого не выгадали.

Надо сказать, на ночь в гостинице мы остались одни, сестры жили в соседнем доме. Стеклянную дверь, что вела из холла на веранду, они заперли и опустили рольставни, так же как и на окнах в магазине. О сигнализации здесь, похоже, не слышали, а воров не боялись, потому что пробраться в гостиницу, а из нее в магазин труда бы не составило. Вера сказала, что на работу заступает в семь, раньше этого времени мы просыпаться не собирались, простились с ней и вскоре выключили свет в комнате. Я опасалась, что в темноте Женька вновь начнет фантазировать, но она вскоре уснула, а вот мне не спалось. Я ворочалась в постели, решила, что мне мешает кондиционер, выключила его, потом решила, что в комнате жарко, только хотела встать и открыть окно, как услышала тихий стук, скорее не стук даже, а будто кто-то скребся в стекло. Я лежала головой к окну, и мысль о том, что кто-то там скребется, произвела самое тягостное впечатление. «Кошка, – решила я, при этом подумав: – Хорошо, что Женька не позволила открыть окно».