Татьяна Полякова - «Коламбия пикчерз» представляет

– А если тетка не чокнутая, и в самом деле…

– Что в самом деле? – передразнила я. – Ее жизнь превратилась в детектив? Близкие люди стали врагами? Еще страшная тайна и родовое проклятье. Можно смело ставить диагноз.

– И фамилия какая-то дурацкая, – кивнула Женька. – Кошкина…

– Фамилия обыкновенная, а вот письмо… Ладно, бог с ней, с Кошкиной, и ее фантазиями. Читаем дальше.

Женька надорвала следующий конверт, но читала уже без задора. Чувствовалось, что неведомая Кошкина не шла у нее из головы.

– Все, – вздохнула она, откладывая последнее письмо. – Больше ничего интересного.

– Пойду Ромке позвоню, – сказала я и отправилась в прихожую, где у нас стоит телефон. Поболтав с мужем, я вернулась в кухню и застала Женьку с конвертом в руке.

– Анфиса, а Кошкина эта из нашего города. Вот здесь и адрес есть. Холмогорская, пять, квартира тринадцать.

– И что? – нахмурилась я.

– Холмогорская – это где-то в Западном районе?

– Возможно.

– На машине полчаса, – не унималась подруга.

– Не болтай ерунды, – разозлилась я. – Приедем мы к этой Кошкиной, и что? Она нам расскажет идиотскую историю, которую, кстати, придется выслушать до конца, неудобно убегать, раз сами приперлись.

– А вдруг она вовсе не чокнутая? – нахмурилась Женька.

Признаться, ее упрямство меня удивило. Не первый год работая журналисткой, она постоянно получала письма и с ходу бралась определить, псих их писал или «так себе». И вдруг… Это меня насторожило. Я устроилась напротив нее, помолчала и спросила:

– Номера телефона Кошкиной там случайно нет?

– Нет.

– Жаль. Могли бы позвонить, чтобы убедиться, что эта Кошкина… Неужто ты в самом деле думаешь… Я уверена, это глупый розыгрыш, – тряхнув головой, решительно заявила я. – И никакой Кошкиной в помине нет.

– Так давай проверим, чего проще? – подняла на меня взгляд Женька.

– Хорошо, проверим, – не стала я спорить. – И если окажется, что я права, будем выглядеть распоследними дурами.

– Всегда можно сказать, что ошиблись адресом.

Через двадцать минут мы спустились к моей машине, которая стояла под окнами, а еще через полчаса кружили по Западному району в поисках улицы Холмогорской. Никто из прохожих, к которым мы обращались за помощью, о ней толком ничего не знал, вроде бы улица где-то рядом, но вот где? Это еще больше убедило меня в том, что нас разыгрывают, нет никакой Кошкиной, да и улицы Холмогорской тоже нет. Только я собралась заявить об этом Женьке, как она, ткнув пальцем куда-то влево, завопила:

– Вот она!

И в самом деле, слева начиналась улица, на ближайшем доме была табличка «Холмогорская, 1».

– Третий по счету дом должен быть наш, – удовлетворенно кивнула Женька.

Я торопливо свернула. Третий по счету дом был под номером 5а, в глубине двора высилась сталинка с внушительного вида аркой.

– Это там, – заволновалась Женька. Ее волнение внезапно передалось мне.

Мы въехали в чистенький дворик с детской площадкой, скамейками и котами, которые с важным видом наблюдали за нашим приближением.

– Тринадцатая квартира в первом подъезде, – кашлянув, заметила Женька. Я согласно кивнула. Приткнув машину возле палисадника с цветущей космеей, мы вошли в подъезд.

Несмотря на отсутствие кодовых замков и домофона, в подъезде было чисто, на окне стояли цветы, у каждой квартиры лежал половичок. Лифта не было. Мы поднялись на четвертый этаж и замерли перед тринадцатой квартирой. Дверь была выкрашена коричневой краской, рядом на стене три звонка, снабженные табличками с фамилиями.

– Коммуналка, – прокомментировала Женька и нажала кнопку напротив фамилии Кошкина.

Пару минут мы выжидали, потом Женька надавила на кнопку еще раз – с тем же успехом.

– Ее нет дома, – пожала я плечами, почувствовав облегчение. Несмотря на слова подружки, наш визит сюда представлялся мне довольно глупым и уж точно бесполезным. Сердито взглянув на меня, Женька позвонила еще раз, теперь уже соседям. Я отвернулась, не желая сие комментировать.

Наконец дверь открылась, и я увидела тетку неопределенного возраста, с синеватым лицом, выдающимся носом и глазами навыкате; она удрученно взглянула на нас, и стало ясно: мы оторвали ее от важного дела, о чем сейчас лично я горько сожалела.

– Здравствуйте, – кивнула Женька, и я тоже, успев сообразить, что проку от разговора с теткой не будет.

Тетка попыталась произнести нечто членораздельное, поняла, что ничего из этого не выйдет, и с грустью вздохнула, уставившись себе под ноги.