Татьяна Устинова - Колодец забытых желаний

Она бросила нож и, вытирая руки о фартук, пошла в комнату, где стоял телефон.

— Вероника Павловна, это вы? — испуганно спросила Вера Игнатьевна, заведующая сектором французского искусства.

Вероника удивилась.

— Я, конечно! А что случилось. Вера Игнатьевна?

— А вы не смотрите?! — ахнула та.

Вероника решила, что заведующая звонит, чтобы рассказать ей содержание нового сериала. У них в музее сериалы смотрели все.

Сорокапятилетние наивные девчушки вроде Вероники смотрели про любовь и предательство, девушки постарше, посолидней, к шестидесяти годам, смотрели про измены, стяжательство и про мафию, а совсем взрослые, за семьдесят, про войну, Сталина и Инну Чурикову в роли великой русской актрисы.

По вечерам смотрели, а по утрам обсуждали — каждая свое.

Вероника Павловна, насколько хватало телефонного шнура, потянулась и заглянула в кухню, чтобы проверить, поставила она сковородку на огонь или нет. Отсюда было не видно.

— Нет, я не смотрю, Вера Игнатьевна, — сказала она. — Я ужин готовлю. А что такое показывают?

— Включайте скорее НТВ, — испуганной скороговоркой велела заведующая, — скорее, скорее!

Вероника нашарила на диване под собственной попой пульт и нажала кнопочку.

— А что такое-то?!

Если сковородка на огне, масло наверняка уже горит!

— У нас ЧП, — выпалила Вера Игнатьевна, и в голосе ее послышался восторг, смешанный с ужасом. — Самое настоящее ЧП!

Вероника перепугалась. Телевизор налился серым светом, который плавно перетек в голубой. Сейчас начнет показывать.

— Террористы опять дом взорвали?!

— Музей обокрали!

— Как?! Ка… какой музей?!

— Да наш, наш. Вероника Пална! Вот говорят, сейчас говорят и Петра Ильича показывают!

Телевизор выплыл из задумчивости, и на оживший экран из темноты выскочил молодой человек в куртке и с микрофоном в правой руке.

— …стало известно только что, — с места в карьер заговорил молодой человек, глядя очень бойко. — О стоимости пропавшей из Музея изобразительных искусств коллекции не сообщают, директор музея Петр Преображенский считает, что говорить об этом пока рано. По факту кражи возбуждено уголовное дело, и следователи прокуратуры сейчас работают на месте предполагаемого преступления.

Вероника Павловна поднесла ко рту ладонь, словно хотела укусить себя за палец, чтобы очнуться.

— Видите, видите?! — кричала в трубке Вера Игнатьевна. — Господи помилуй, это же наш коридор, и во-он мой кабинет, где стул стоит! Вы видите?!

Кажется, она была в восторге оттого, что дверь в ее кабинет, а заодно и стул показывают по телевизору!

Камера мазнула по стенам, в которых Вероника провела всю свою жизнь, и переместилась к слишком ярко и странно освещенной свинцовой двери в хранилище, возле которой толклись какие-то чужие люди, очень много!

— Господи помилуй, — повторила Вероника.

Среди людей в серых и черных куртках был директор, Петр Ильич, с растерянным и бледным лицом, кажется, у него задрожала рука, когда он стал поправлять очки. И еще были Валентина Ивановна из славянского сектора и Эльвира Александровна из древнерусской иконописи, охранник Юра, смотрительница Наталья Николаевна в своих вечных войлочных ботинках — все, все наши!

— А что, что украли-то?! И когда?! Вера Игнатьевна, вы слышите?! Когда украли и где?!

— Из русского искусства девятнадцатого века. — Так назывался отдел. — Ну, где Федор ваш служит! А что именно — я пока не знаю. Да у нас никогда в жизни ничего не пропадало! Бедный, бедный Петр Ильич, ведь теперь затаскают, а человек же кристальный! И Марья Трофимовна!..

Федор, тупо подумала Вероника Башилова. Что-то пропало из отдела, где работает Федор.

— У нас в хранилищах сокровища многомиллионные, и никогда и ничего, представляете. Вероника Павловна! Да что же это такое делается-то, а?! Что делается?!

— Извините меня. Вера Игнатьевна, мне срочно нужно… у меня сковородка… горит…

— А Федор где?! Федор дома?! Он видел?! Марья Трофимовна бедненькая, из ее отдела пропало! Господи, какой ужас! Какой кошмар!

Вероника нажала на пластмассовое телефонное ухо, и причитания Веры Игнатьевны оборвались. Зачем-то она еще раз вытерла руки о фартук и приложила их к щекам. Руки были ледяными, а щеки горячими, или наоборот.

Вероника посмотрела в телевизор, где картинка сменилась, и второй молодой человек, в другой, но очень похожей куртке, глядя очень похожими бойкими глазами, рассказывал о том, как задержали какого-то телефонного вымогателя.