Шекли Роберт - ЖИВОЕ ЗОЛОТО

***

Харит молча выслушал своего помощника. Верный Сагар закончил сообщение, и на лице его отразились беспокойство и надежда. Но Харит продолжал молчать. Он все еще злился на Прокопулоса.

Хотя грек и внушал Хариту отвращение, его не стоило недооценивать. Прокопулос был единственным звеном, связывавшим его с европейцами. Теперь это звено порвалось, и опасность угрожала Хариту отовсюду. Ближайшей угрозой была смерть от руки эль-Тикхейми. Но за этой опасностью маячила другая, возможно, даже более страшная. Харит до сих пор не знал, кто из европейцев Стивен Дэйн и что он намеревается делать. Это мог узнать Прокопулос, но теперь он сидел в полицейском управлении Хартума. Задерживаться и вызволять его оттуда было абсолютно некогда. Время летело, неумолимо приближался двенадцатый день Дха'л-Хиджа. Терять время из-за Прокопулоса было бы непозволительной роскошью. Но все же алчный и лживый грек мог бы сейчас весьма пригодиться.

Паровоз пронзительно засвистел.

- Господин, я сделал все, что ты мне приказал, - снова подал голос Сагар.

- Да, - согласился Харит, - ты сделал то, что я тебе сказал, но ты не узнал того, что мне было нужно.

- Но это было невозможно! Я сам отправился в суакинский порт. Я ходил по причалам и слушал сплетни обо всех событиях в Африке и Аравии. Но никто не говорил ни о тебе, ни о эль-Тикхейми, ни о Дэйне и не произносил ни одного из тех имен, которые ты называл.

- Конечно, ты ничего не мог услышать, - сказал Харит. - Всем известно, что ты - мой слуга и моя правая рука. При виде тебя осторожные люди никогда не станут говорить ни обо мне, ни о моих друзьях, ни о моих врагах. Ты глупец, Сагар. Когда я приказывал тебе узнать, что говорят в Суакине, я вовсе не имел в виду, что ты должен был делать это лично. Тебе нужно было послать кого-нибудь другого, не связанного со мной.

- Но как я мог об этом догадаться? - воскликнул Сагар. - И разве я мог без твоего приказа доверить такое важное дело кому-нибудь другому?

- Ты глуп, - со вздохом проронил Харит. - Моя жизнь и благополучие оказались в руках глупцов.

- Я не мог прочесть твои мысли! - стоял на своем Сагар. В его голосе послышались угрюмые нотки. - Я сделал то, что мне показалось наилучшим, и большего я сделать не мог. И потом - а что с другими твоими приказаниями? Разве я не выполнил их в точности?

- Да, с ними ты справился хорошо, - согласился Харит. - Гораздо лучше, чем я ожидал. Ты верный человек, Сагар, а верность дороже любых драгоценностей. Ты не виноват в том, что твой разум не столь проницателен, как того хотелось бы мне.

- Тогда я справлюсь и с другим заданием! - воскликнул Сагар. - Я уверен! Господин, когда я у тебя на службе, для меня нет невыполнимых заданий. Мне нужно только точно сказать, что надо делать.

- Да, тебе нужно только сказать, - с улыбкой произнес Харит. - Расписать все в подробностях.

- Да, конечно! - радостно подхватил Сагар. - Только скажи, что я должен делать, Мустафа ибн-Харит, и я выполню все в точности.

Паровоз засвистел в третий раз.

- Ты хороший и верный человек, - торжественно сказал Харит. - Ты мой возлюбленный брат. Я прошу тебя принять это в знак моего уважения.

Харит протянул арабу бумажник - плату за услуги. Сагар попятился и обеими руками оттолкнул бумажник.

- Нет, Мустафа ибн-Харит! Все, что я сделал, я сделал из любви к тебе, а не ради денег!

Хариту пришлось трижды предлагать бумажник своему помощнику, пока тот наконец не принял его, просияв от радости. У торговца еще осталось несколько секунд, чтобы пожать руку верному слуге и произнести несколько слов похвалы. Потом поезд тронулся. Харит оставил Сагара и вскочил на подножку.

Остановившись в тамбуре, Харит посмотрел на запад и увидел грузовик, увозивший европейца, которого звали Эберхардт. Поезд бодро двигался на восток, преодолевая последнюю часть пути к Саллуму, Порт-Судану и Суакину. Теперь в нем ехали только четыре европейца, а в одном из вагонов находился эль-Тикхейми. Больше не было умного Прокопулоса, который нашептывал бы Хариту в уши запутанную ложь. Вместо этого, оглянувшись, Харит мог увидеть приземистую фигуру Сагара, неподвижное белое изваяние на желтом фоне пустыни, верного и честного слугу. Но когда требуется ум, ни верность, ни честность не могут его заменить.

Предполагалось, что поезд преодолеет расстояние от Атрабы до Саллума чуть меньше чем за день. По крайней мере, так утверждало расписание, и европейцы поверили этому утверждению. Но африканцы и арабы отнеслись к расписанию так, как к нему и следовало относиться - как к посланию надежды, к поэме желания. Они знали, что поперек расписания горит написанное красными буквами слово "Иншаллах!" и что каждую поездку следует начинать с молитвы.