Всеволод Данилов - Банк

Недвусмысленное предложение Петракова не вызвало в нем особых эмоций. Оно не было первым, от которого Астахов откажется, испытывая при этом – что самое смешное – невольную неловкость. Потому что для многих из тех, среди которых теперь находился, поступок его выглядел странноватым. Никто, конечно, ничего не скажет. Так же как никогда сам он не упрекал при встречах прежних своих соратников по борьбе с коррупцией. Хоть и знал об источниках нынешнего их преуспевания. Не упрекал, не обсуждал и даже старался не осуждать в душе. Но и с собой ничего не мог поделать. Да и не хотел. Хотя бы потому, что точно знал, что, отступив один раз, утратит то главное, на чем держалась преданность его молодой жены, – себя. Ниночка! Как билась она с ее врожденным пороком сердца, желая в тридцать родить ребенка. Хорошо еще, гинеколог молодчага оказался: не побоялся выдать справку, что в случае родов шансов выжить матери ноль целых фиг десятых. Да и то, если б не мольбы самого Астахова, не отступилась бы. Теперь Ниночка озарилась новой идеей – усыновить мальчика. Астахов, конечно, не возражал. Но растить ребенка, когда тебе далеко за пятьдесят, – на это опять же нужны хорошие деньги.

Со «Светочем», куда его взяли полтора года назад, ему наконец повезло – совсем другая зарплата. Но скопить таким путем средства на покупку новой квартиры тоже малореально. Предложение Забелина меняло все. Перспектива честно заработать аж пятьдесят тысяч долларов – он даже про себя старался не произносить эту цифру, чтоб не сглазить, – разом решила бы все его проблемы. И сегодняшняя находка нешуточно приблизит развязку. Да, надо будет дома еще раз крепко подумать.

Он резко остановился в холодящем предчувствии допущенного крупного промаха. Что-то он только что забыл. Что-то очень важное.

Петраков в очередной раз ожесточенно перетряхивал опустошенные ящики: векселей не было. Он точно помнил, что положил их под коробки внизу. Или неточно? Но и в других ящиках оказалось пусто. В другом кабинете? Теоретически возможно, но там этаж заперт, и проверить это можно будет только завтра. А если все-таки этот долговязый инспектор? Тоже не простофиля. Но и не из тех, кто роется в чужом белье. Да даже подумать, что такие документы могли попасть в руки налоговиков, не хотелось. Тогда где? Черт, ведь векселя эти он должен был уничтожить еще с месяц назад. И ведь сказал, что уничтожил. Чертова привычка перестраховываться. Привычка, впрочем, нелишняя – тоже знает, с кем дело имеет. Тут без страховки нельзя. Но ведь собирался положить на хранение в какую-нибудь банковскую ячейку. Прособирался…

Петраков с легким ознобом представил, что завтра, если не обнаружатся договоры в другом кабинете, придется признаваться седоволосому председателю правления «Балчуга», что обманул, не уничтожил, векселя существуют и теперь кем-то похищены. А может, по недомыслию выбросила уборщица?

Он поднялся, откладывая поиск до завтра. Повернул выключатель у двери, но возле стола продолжал гореть тусклый огонек – фининспектор забыл отключить принтер. Петраков вернулся, повернул рычаг на «Off». Увидел три лежащих сверху, вышедших из принтера листа, с любопытством перевернул и медленно осел в кресло. Перед ним лежал разграфленный и обсчитанный перечень задолженностей института за последние два года. Цифры шли нарастающим итогом по двум колонкам: «получено формально», «получено фактически». Ну, это ты еще замучишься доказывать! Стоп! А вот это уже – за что боролись, на то и напоролись. Тело его перетряхнуло в ознобе, – в разделе "Задолженность перед банком «Балчуг» была проставлена дополнительная графа – «встречные незарегистрированные векселя». Абсолютно точная цифра!

Сомнений не было – Астахов нашел и только что при нем выкрал документы. Петраков вспомнил, как закрывал он замки своего портфеля, куда перед этим наверняка их засунул. Что же делать? Не признаваться же в самом деле в обмане? Об этом не хотелось и думать. Но думать-то надо. Петраков еще раз скользнул взглядом по списку арендаторов. Четвертым сверху значилось кафе «Улыбка». Кафе это открылось в полуподвальном помещении с год назад. С трудом тогда удалось обломать Мельгунова. И только сам Петраков знал, что невинное это кафе – один из способов отмывки денег влиятельной группировки. Они даже пытались предложить институту свою «крышу». Ну что ж, ни одно доброе дело, как говорится, не остается безнаказанным. Настала пора отработать. Да, адрес Астахова? Это-то установят через свои каналы. Уже набирая телефонный номер, он с некоторым даже сочувствием подумал о налоговом инспекторишке, по неразумию ввязавшемся в мужскую игру.