Дмитрий Вересов - Медный всадник

Альбина не видела Владимира Акентьева с того самого дня, когда он заскочил однажды при ней в мастерскую Наппельбаума. Он тогда еще ухаживать пытался! Сын за отца не в ответе. А отец за сына? По идее, да – должен быть в ответе. Но что-то в глазах режиссера заставило ее придержать все слова, которые почти готовы были сорваться у нее с языка.

Где она видела этот взгляд? Неужели в собственном зеркале?

– Да, Альбиночка, вы, наверное, не в курсе, что у нас произошло? – спросил Акентьев.

– Нет! – пробормотала она. – А что произошло и где Саша?

Мысль о том, что с Переплетом могло тоже что-то случиться, должна была ее радовать – столько проклятий послала она на его голову за это время, что если бы хотя бы сотая их часть обладала силой, то конец Акентьева был бы поистине ужасен. Однако радости почему-то она не испытала. Напротив, сердце сжалось в тоске. Может быть, потому что он оставался одним из немногих старых знакомых, а она теряла этих знакомых слишком часто.

Мадам Акентьева всхлипнула, и Альбина видела, что она изо всех сил сдерживает слезы.

Акентьев-старший взял жену за руку и объяснил притихшей гостье, что швейцарская поездка Дины Акентьевой закончилась трагедией.

– Они поплыли на яхте. Женевское озеро. Очень красивое, – говорил он. – Что-то случилось, яхта загорелась. Были свидетели. Говорят, вспыхнула сразу, как спичка. Даже здесь, в России, в новостях об этом говорили.

– Я не видела! – сказала Альбина. – Какой ужас! И они… погибли?!

– Да… Дину нашли, – продолжал рассказывать режиссер. – И опознали. А вот Ксюшу – нет. Но шансов выжить у нее не было никаких. Огонь, вода.

– Бедный Саша! – прошептала Альбина.

– Он сейчас в Сибири! – сказал Владимир Акентьев и пожал плечами, словно хотел что-то добавить, но передумал. – Почти сразу уехал. Похоже, знаете, на добровольную ссылку…

Акентьева, кажется, подала мужу невидимый знак, потому что тот торопливо свернул рассказ. За столом наступило напряженное молчание.

– Послушайте, Альбина, – Акентьева ласково прикоснулась к ее руке, – может быть, лучше будет Женечке с Сашей остаться у нас, хотя бы на месяц? Лето-то какое выдалось хорошее! В городе держать детей – просто грех. Да и вам будет попроще!.. Альбина работает на «Большевичке», – сообщила она режиссеру.

– Они, наверное, были рады заполучить вас! С вашим-то опытом! – кивнул Акентьев.

Альбина криво улыбнулась.

– Не совсем!

Не очень-то ей хотелось делиться своими проблемами. Но, с другой стороны, к чему скрывать?! Известие, что Альбина оказалась на положении ученицы, повергло Акентьевых в шок. Ей очень хотелось прибавить, что такому счастью она всецело обязана их сыну, но после того, как она узнала о швейцарской трагедии, не могла этого сделать.

– Послушайте, – говорил тем временем разволновавшийся хозяин дома, – так почему бы вам, не пойти к нам в театр? У нас как раз освободилось место художника по костюмам. Золотых гор я вам не обещаю, но ставка в любом случае повыше, чем на «Большевичке», к тому же работа творческая, интересные люди.

Альбина растерялась. Предложение было более чем соблазнительным – в ее теперешнем-то положении. Кроме того, эти люди нуждались в ней – узнав о смерти маленькой Ксюши, Альбина поняла, почему Акентьевы с таким вниманием отнеслись к ее детям.

Отказаться означало для нее вернуться на чертову фабрику, с полным отсутствием перспектив. Слово «карьера» на «Большевичке» в применении к рядовой работнице могло звучать только в качестве шутки. Неужели снова она будет выгадывать копейки, плакать от унижения по вечерам, отказывать себе и детям даже в ничтожных мелочах? Вернуться в нормальную жизнь из того унылого, сводящего с ума существования – вот что предлагал сейчас Владимир Акентьев.

– Вы это серьезно говорите? – уточнила зачем-то она.

– Альбина! – режиссер всплеснул руками. – По-вашему, я способен шутить, когда дело касается театра! Я похож на святотатца?!

Ощущая себя мухой, намертво запутавшейся в паутине, она кивнула. Выбора у нее особенного не было. Нет, можно было схватить детей в охапку и, наплевав на просьбы родителей Акентьева и вопли малышей, уехать в город. Но кто бы от этого выиграл?

Тем же вечером, устраиваясь в комнате для гостей, Альбина вспоминала Александра Акентьева, мысленно прощаясь с ним навсегда. Почему-то она была уверена, что больше не увидит его.

– Да, можете себе представить – должность в какой-то шарашкиной конторе при котлонадзоре! – сказал за ужином его отец.