Михаил Серегин - Безбашенный всадник

– Ты чего? – спросил я, бросаясь к ней.

Бледная как мел Маруся замолчала, но тут же начала усиленно икать от испуга и смогла только рукой показать мне в сторону кустов смородины, которые подозрительно шевелились.

– Там кто-то есть? – догадавшись, спросил я, и она покивала. – Ну, ребята! – угрожающе сказал я. – Кажется, вы нашли приключение на собственные задницы!

Взяв стоявший на веранде топор, я направился к кустам, но совсем близко на всякий случай подходить не стал и потребовал:

– А ну, выходите!

Кусты снова зашевелились, и в этот раз я разглядел через ветки жгуче-черные глаза.

– Мужик! Выходи по-хорошему! – приказал я и многозначительно помахал топором.

– Я не есть мужик! – раздался оттуда негромкий возмущенный мужской голос с непонятным пока акцентом.

– Еще не лучше! – возмутился я. – Ты что же, псих, себя женщиной считаешь?

– Я не есть женщина! – уже громче и даже гневно ответил мне невидимый пока собеседник.

– Все ясно! Ты или гуманоид, или инопланетянин! – согласился я, решив, что нечего спорить с сумасшедшим. – Но все равно лучше выйди сам, а то я сейчас тебя достану, и, поверь мне, это будет очень резко отличаться от теплых материнских объятий! Ну! – прикрикнул я.

Кусты зашевелились, и оттуда вылезло нечто настолько невообразимое, что я в полной мере понял значение слова «шок». Представшая моему взору картина была настолько нереальной, что я и сам засомневался в целостности своего рассудка, и у меня появилось отчетливое желание ущипнуть себя, чтобы убедиться, что все это мне не кажется. Но тут я посмотрел вокруг, увидел привычную мирную картину и решил, что еще не спятил. Немного успокоившись, я перевел глаза на незваного гостя, чтобы рассмотреть его получше.

Передо мной стоял жгучий брюнет лет сорока пяти яркой восточной внешности, с небольшой и очень холеной бородкой, в которой уже серебрилась седина, его большие миндалевидные глаза, обрамленные такими длинными ресницами, что любая женщина обзавидовалась бы, смотрели на меня настороженно и даже с некоторым испугом, но не это главное. Босой мужчина был одет в такое рванье, что на него даже смотреть было противно, не говоря уж о том, чтобы дотронуться до него, а его голову венчало некое подобие «арафатки», сделанной из какой-то грязной тряпки и куска веревки.

– Ну, мужик, ты и учудил! – усмехнулся я, когда немного отошел от шока и привык к его живописному виду. – Больничную пижаму ты, значит, снял и, чтобы не ходить голым, совершил разбойное нападение на огородное пугало.

– Я не есть мужик! – снова возмущенно воскликнул незнакомец.

– Да-а-а! – протянул я. – И кто же ты? Наполеон Бонапарт? Бисмарк? Или кем ты там еще себя считаешь?

– Я есть шейх! – гордо заявил он и, расправив плечи, выпрямился.

Зрелище было настолько комичным, что я не выдержал и расхохотался, а отсмеявшись, сказал:

– Диагноз ясен! Раз ты человек восточный, то ты, естественно, шейх, а вот будь ты русским, наверняка возомнил бы себя императором Петром Первым! Ну что ж, в каждом сумасшедшем доме сходят с ума по-своему! Только скажи мне, шейх, чего же это тебе в «дурке» не сиделось? На волю потянуло?

– Что есть «дурка»? – недоуменно спросил он и, видимо, поняв, что немедленно бить я его не собираюсь, даже вскинул голову, чтобы придать себе величественный вид.

– Тот психоневрологический диспансер в Боровске, откуда ты с другом сбежал, – ласково объяснил я. – Кстати, где твой товарищ? И на какое имя он отзывается? Гамлет, принц Датский, или он себе что-то еще покруче придумал?

– Я не понимать! – решительно заявил он в ответ и начал говорить на совершенно ужасном, но все-таки понятном русском языке: – Я есть шейх! Я есть наследник правитель один из самый богатый Эмират! Мой папа, – почему-то на французский манер, то есть с ударением на последнем слоге, сказал он, – есть владелец пятьдесят семь нефтяная скважина! Я иметь золотой «Роллс-Ройс»! Я иметь гарем: четыре жена, как позволять Мухаммед, и двенадцать наложница!

– Верю! – изо всех сил стараясь казаться спокойным, покивал я. – Твое благосостояние настолько заметно, что просто сразу же бросается в глаза! Особенно впечатляет изысканность твоего туалета! Парижские кутюрье от зависти поумирают, едва взглянув на него.

– Never mind! – оскорбленно поджав губы, незнакомец небрежно показал на свою одежду, и я, вспомнив свой сначала школьный, а потом институтский английский, понял, что он просит не придавать значения его внешнему виду. – Это есть несчастье! Мне нужен помощь! Если вы помочь я попасть дипломатический представительство одна страна в Москва, вы будет иметь очень щедрый подарок!