Полина Дашкова - Источник счастья. Книга вторая

– Воевал.

– Папа! – Таня отстранилась, испуганно взглянула ему в глаза. – Ты же сам говорил, все сведенья о погибших недостоверны, списки составляются кое-как, Павел попал в эти списки по ошибке. Он жив!

– Конечно, жив. Я другое имел в виду. Просто война кончилась. Армии Врангеля больше не существует. Но Павел жив, я уверен, и ты уверена. Дай Бог, чтобы об этом никто, кроме нас с тобой, не догадывался.

Франция, побережье Нормандии, 2007

«Довольно сложно надевать в темноте чужие штаны, но я, кажется, справился, ничего не задел, не сшиб. На ощупь мне удалось определить, что это женские лыжные брюки. Штанины достаточно широки, но вот пояс на своей талии я застегнуть не сумел. Впрочем, умница Соня предусмотрела это. К штанам прилагались резиновые подтяжки. Я нашел еще теплый джемпер и шерстяные носки. Наверное, стоит провести почти час в ледяной воде, а потом еще несколько часов пролежать на земле в мокрой насквозь одежде, чтобы оценить, как это приятно, когда ты в тепле и одет во все сухое. А если к этой радости добавляется кусок хлеба с сыром и сочное большое яблоко, ты понимаешь, что жизнь продолжается и она прекрасна.

Соня появилась довольно скоро. Когда она открыла дверь, я услышал грохот. Окно лаборатории осветилось радужным светом.

– Я пыталась уговорить верных слуг отдохнуть, – сказала она шепотом, – но не получилось. Они остались на своем ответственном посту, хотя сегодня большой праздник, все обязаны веселиться.

Опять грохнуло, да так сильно, что задрожали оконные стекла. Лаборатория на миг осветилась красной вспышкой.

– Я не рискну зажигать свет, но дверь пока можно держать открытой. Я отправила слуг в виварий, животные очень боятся салюта. Но в любой момент кто-то может сюда войти. Я не имею права запираться, даже в ванной. Впрочем, это невозможно, замков тут нет. Вот ваш чай.

– Что за праздник?

– День седьмого посвящения Великого Магистра. Видите ли, дней рождений у них не бывает, принято считать, что они живут всегда. Новый год давно отменили, у них другое летоисчисление, они отмеряют время по сменам сезона. О христианских праздниках не может быть речи, за одно лишь упоминание Рождества и Пасхи попадешь на скамью подсудимых и получишь высшую меру по самой страшной статье: покушение на Великого Магистра.

– Что значит у них высшая мера? – спросил я.

– Да, ничего оригинального. Убивают. Можно, я не буду рассказывать, каким образом?

– Конечно, мне это совсем не интересно. Лучше расскажите, как вы к ним попали.

– А вы?

– Ну, это долгая история, на самом деле я не намерен тут задерживаться. Мне кажется, будет куда приятней вам и мне поделиться впечатлениями где-нибудь в другом месте.

– Эй, вы серьезно? Вы разве не понимаете, что отсюда сбежать нельзя? – Она вдруг выскользнула и закрыла дверь.

Сквозь щель под дверью просочилась полоска света, и я услышал скрипучий женский голос:

– Мисс Денни, что вы тут делаете в темноте?

– Любуюсь салютом, дорогая Гертруда.

– Правда? Но из окон второго этажа, особенно из вашей спальни, видно значительно лучше.

– Дело в том, что в спальне есть большой соблазн прилечь. Я прилягу, сразу усну и пропущу самое интересное. Я так люблю фейерверки. Да погасите вы свет, смотрите, сейчас будут синенькие и зелененькие.

Свет погас, после нескольких залпов скрипучий голос произнес:

– Мисс Денни, вы взяли с собой чай. Вы его уже выпили? Позвольте, я заберу чашку. Где она?

– Гертруда, смотрите, огоньки розовые и лиловые, ах, какая прелесть! Да здравствует Великий Магистр!

– Да здравствует Великий Магистр! – трижды повторил скрипучий голос.

В этот момент дверь приоткрылась, протянулась рука, я успел сунуть в нее чашку, дверь тут же закрылась.

– Возьмите, Гертруда. Я уже выпила.

– Мисс Денни, я рада, что у вас сегодня веселое настроение и хороший аппетит.

– Еще бы, такой праздник. А скажите, завтра будет небесный бал?

– Разумеется, как только рассветет. Хотите полюбоваться?

– Очень хочу. Это, должно быть, изумительное зрелище.

– Странно, мисс Денни. Прежде вы отказывались смотреть. Когда был фейерверк, вы задергивали шторы, затыкали уши. Во время небесного бала не выходили из лаборатории.

– Гертруда, я была не права. Я просто переживала за своих животных, но теперь, я знаю, они привыкли, и могу радоваться празднику вместе с вами, от всей души. Да здравствует Великий Магистр!