Иэн Рэнкин - Не на жизнь, а на смерть

Ребус немного подумал:

– Как его зовут?

Офицер заглянул в бумажку:

– Доктор Фрейзер, сэр.

Ребус еще немного подумал.

– Ладно, – сказал он наконец, направляясь в сторону своего крошечного офиса. – Можете впустить его через пару минут. – Он остановился. – Да, и принесите мне чаю, хорошо?

– Хорошо, – ответил офицер. Он подождал, пока Ребус не вышел из комнаты, потом повернулся к остальным, застывшим за своими столами с улыбками на лицах. – Этот Джок – просто придурок долбанутый, – во всеуслышание объявил он. – Напомните мне, чтобы я пописал в чайник перед тем, как подать ему.

Доктор Фрейзер оказалась женщиной. Более того, женщиной привлекательной. Когда она вошла в кабинет, Ребус даже привстал со своего места, приветствуя ее.

– Инспектор Ребус?

– Верно. А вы, должно быть, доктор Фрейзер?

– Да. – Она улыбнулась, обнажив ряд безупречных зубов, когда Ребус предложил ей присесть. – Но я должна кое-что объяснить.

Ребус кивнул. Он смотрел ей в глаза, опасаясь, что иначе его взгляд непроизвольно скользнет вниз, к ее изящным загорелым ногам – чулками она пренебрегала, – к краю кремовой юбки чуть выше колен, соблазнительно обтягивающей бедра. Одного взгляда было достаточно, чтобы по достоинству оценить ее гибкое тело. Высокая, почти с него ростом, с длинными голыми ногами. На ней был пиджак, подобранный в тон юбке, и простая белая блузка, оттененная ниткой жемчуга. На горле, прямо над жемчугом, был заметен небольшой тоненький шрам. Загорелое лицо, правильно очерченный рот, черные прямые волосы собраны сбоку и пышной волной падают на плечо. На коленях она держала небольшой изящный портфель из мягкой черной кожи и перебирала пальцами ручки, рассказывая Ребусу о себе.

– Вообще-то я не врач. – Ребус выразил легкое удивление. – Я доктор философии, преподаю психологию в колледже.

– И вы – американка, – сказал Ребус.

– На самом деле – канадка.

Да, он должен был догадаться. B ee акценте была слышна мягкая певучесть, отсутствовавшая у большинства американцев, и не было американской гнусавости, столь характерной для туристов, которые останавливаются на Принсес-стрит, чтобы сфотографироваться на фоне памятника Вальтеру Скотту.

– Простите, – сказал он, – так чем я могу быть вам полезен, доктор Фрейзер?

– Понимаете, утром я уже звонила в ваш отдел и объяснила, что меня заинтересовало дело Оборотня.

Теперь Ребус все понял. Еще одна чокнутая с какой-нибудь безумной идеей по поводу Оборотня. В Отделе убийств сразу смекнули, что к чему, и решили подшутить над ним, организовав эту встречу и заранее предупредив Флайта, чтобы тот вовремя смылся. Что ж, шутка удалась. У Ребуса всегда нашлось бы время для привлекательной женщины; и не важно, чокнутая она или нет. В конце концов, ему все равно нечем заняться, не так ли?

– Продолжайте, – сказал он.

– Я хочу попытаться составить портрет Оборотня.

– Портрет?

– Психологический портрет. Наподобие фоторобота, только он скорее будет отражать духовный облик, а не внешний. Мне приходилось заниматься исследованиями в этой области, и я думаю, что, используя ту же методику, смогу помочь вам лучше понять убийцу. – Она помедлила. – Что вы об этом думаете?

– Ума не приложу, зачем вам это надо, доктор Фрейзер.

– Может, я просто представитель вдохновленной общественности. – Она опустила глаза и улыбнулась. – Честно говоря, мне просто хотелось применить свои методы на практике. Пока мне удавалось экспериментировать только со старыми уголовными делами. Теперь я хочу взяться за текущее происшествие.

Ребус откинулся на стуле; вертя в пальцах ручку, сделал вид, что внимательно изучает ее. Когда он поднял глаза, то увидел, что доктор Фрейзер внимательно изучает его. Как-никак, она все-таки психолог. Он положил ручку на место.

– Это не игрушки, – проговорил он, – и здесь не лекционный зал. Четыре женщины мертвы, а маньяк бродит где-то на свободе, и мы сейчас заняты тем, что пытаемся отличить реальные следы убийцы от ложных. С какой стати мы должны уделять вам время, доктор Фрейзер?

Она зарделась, а ее скулы покрылись густым румянцем. Похоже, он застал ее своим вопросом врасплох. Ребусу тоже было нечего добавить, так что на какое-то время в комнате воцарилась тишина. У него пересохло во рту, а горло словно залили смолой. Где же чай?

И вдруг она заговорила:

– Все, что я хочу, это ознакомиться с материалами по делу.

Ребус не смог удержаться от сарказма: