Ирина Вец - Восьмое слово Киндры

– Все, что здесь прозвучало, – обратился он к частному детективу, – всего лишь плод вашего больного воображения. Я не замышлял и не планировал смерти австрийцев. Вы этого никогда не докажете. А потому мне больше не о чем с вами говорить. Прощайте!..

Лучинский быстро поднялся по ступеньках наверх, отпер засов входной двери и выбежал на улицу.

– Довольно скользкий тип! – со вздохом резюмировал пан Плах, нарушая гнетущую тишину подвала.

– Возможно, я в чем-то перегнул палку, – задумчиво ответил Анджей. – Наверняка, у него своя правда… Представьте молодого человека без гроша в кармане и с университетским дипломом на руках. Найти работу с приличной зарплатой не удается. Тысячи сверстников отправляются в Штаты или колесят по Европе в поисках лучшей доли. Стась даже на это не решается. Потом брак с девушкой из состоятельной семьи. Им покупают особняк в глуши и предлагают развивать гостиничный бизнес. Не каждому это по нутру. А тут такой соблазн огрести сразу пару миллионов! Искушение сильно велико… Впрочем, к гибели Хайнштайнов он не причастен, а что у него было в планах, одному богу известно…

Поезд в Треубург прибыл поздно вечером.

Генрих Каллер вышел на перрон, миновал жандармский патруль у входа в вокзал и, не заходя в здание, направился прямо к черному «хорьху», стоящему около фонаря. Больше машин не было – только у выезда с площади застыл бронетранспортер со свастикой на борту, да еще в отдалении по очертаниям угадывались брички и простые телеги.

Ночная прохлада быстро пролезла Каллеру под пиджак. Весна сорок четвертого в заштатном польском городишке, оккупированном с начала войны, встретила его крайне нерадушно – шел мелкий противный дождь, а у него при себе не было ни зонта, ни плаща.

Дверца автомобиля отворилась, и из салона навстречу ему выбралась женская фигура, обтянутая во все черное. Это была фройляйн Кнапп, знакомая Каллеру по Вильбенау – некрасивая очкастая шатенка с ярко накрашенными губами. Ассистентка Вейдемана внимательно изучила его анфас и, явно скупясь на приветствие, произнесла всего два слова:

– Вас ждут!

Генрих молча залез в машину.

В дороге фройляйн Кнапп большей частью смотрела в лобовое стекло и морщилась, когда «хорьх» подбрасывало на очередном ухабе. Возможно, она получила инструкции не вступать с Герихом в разговоры, а, может быть, просто стеснялась откровенничать при водителе, добродушном белобрысом парне. Лишь на подъезде к «объекту А-12» она отважилась подать голос:

– Вы не захватили с собой коньяку, Каллер?.. В этой дыре я даже забыла вкус настоящего баварского пива! Знаете, иногда так хочется напиться, что готова пить чистый спирт…

– Не думал, что у вас здесь плохое снабжение, – посочувствовал ей Генрих.

– Ерунда! – бросила в ответ Магда Кнапп. – Снабжение здесь отличное, просто Вейдеман запретил выдавать спиртное. Все мысли только о работе. С утра до ночи – работа, работа, работа… Даже радио послушать некогда. Если американцы с англичанами откроют второй фронт, ей богу, мы узнаем об этом последними…

Особняк на берегу озера, обнесенный колючей проволокой, Каллер естественно не заметил – в свете фар распахнулись ворота, к машине подошел ефрейтор в непромокаемой накидке и наклонился к приспущенному окошку:

– Пустая формальность… Ваш паспорт, пожалуйста!

Через минуту фройляйн Кнапп распахнула перед ним дверь парадного входа и иронично продекламировала:

– Добро пожаловать в замок Тирберг!

– Замок Тирберг? – удивился Каллер.

Женщина упругой походкой пантеры двинулась на второй этаж, увлекая за собой спутника.

– Вейдеман раскопал в подвале какой-то сундук со старинными документами! – по секрету поведала она. – Оказывается, на этом месте раньше стояла крепость Тирберг, возведенная тевтонами. Теперь перед сном Вейдеман читает исторические хроники. Не исключено, ищет в них своих древних предков…

У дверей в кабинет они расстались.

Вейдеман встретил Генриха как старого знакомого. Усадил в кресло и даже плеснул в бокал рому. Но дружеский прием не поднял настроения. Тяжелые темно-вишневые шторы безжизненно свисали с гардин, свет падал только от настольной лампы – готическая обстановка комнаты вряд ли уступала по мрачности преисподней.

– Не спрашиваю, какие новости, – сказал Вейдеман, переходя сразу к делу, – после Сталинграда они почти всегда малоутешительные. Тем больше нам всем предстоит поработать… Ваша последняя партия «ментазина-пять», присланная из Вильбенау, по эффективности уступает предыдущим!