Борис Акунин - Смерть на брудершафт

— Мячик есть. Вы сами-то как? Поправились? — поспешно спросил Алеша, заходя с другой стороны, чтобы собеседник повернул к нему голову.

— Здоровей прежнего. — Князь с любопытством разглядывал молодого человека. — Дыра в кишках — ерунда, зарастает в два счета, это вам не сухожилие. Доктора говорят, мне теперь коньяку нельзя, плохо будет. Но это они врут, я проверял. Очень даже хорошо. Читал в газете про ваш подвиг. Герой! А почему лицо кислое? В чем дело?

Контрразведчик есть контрразведчик, перед таким притворяться бессмысленно.

Убрав с лица фальшивую улыбку, Романов небрежно обронил:

— Так… Невеста замуж вышла. В смысле, за другого… Трех месяцев не прождала.

— Та, блондиночка? — кивнул штабс-ротмистр. — Ну и черт с ней. На что вам невеста, которая ждать не умеет? А не дай Бог, женились бы? Еще хуже бы вышло. Радоваться надо, что спас Господь.

Он хлопнул Алешу по здоровому плечу и подмигнул:

— Будет вам. Что нос повесили? Не стреляться же из-за дуры! — Еще и засмеялся, солдафон. — Сейчас такие времена, найдется, кому в нас пострелять.

Он подождал, не скажет ли что-нибудь на это собеседник. Не дождался. Тогда прищурился и сменил тон с веселого на деловитый.

— Его превосходительство помните? Кофе с булочкой? Погнали к черту. Он и в мирное-то время был не орел, а как война началась, вовсе потерялся. Отправлен назад, в полицию. Бдить за марксистами. — Штабс-ротмистр покосился на футляр от «Дас Капитала» и наморщил нос. — Ну туда ему и дорога. А у нас новый шеф, генерал Жуковский. Толковый, одно удовольствие служить. Причем разведку и контрразведку решено объединить под общим руководством. Так что все вместе работаем.

Алеша ахал, двигал бровями, вставлял односложные слова — в общем, изображал заинтересованность. Нужно было дотерпеть, дождаться, пока старый знакомец уйдет.

Но князь, похоже, никуда не торопился. Закурил папиросу, откинулся назад, пристроил хромую ногу поудобнее.

— А я к вам по делу. Вы мне очень нужны. Сколько времени на поиски потратил!

По какому еще делу, тоскливо подумалось без пяти минут самоубийце. Долго ты меня мучить будешь, дьявол колченогий? Изыди!

— Хотите Родине пользу принести? — интригующим тоном спросил Козловский. — Гораздо большую, чем в окопе?

— С окопами всё. — Романов кивнул на раненую руку. — Комиссован вчистую.

— Тем более! Тут такое дело… — Штабс-ротмистр весь подался в Алешину сторону и понизил голос. — Шерлок Холмс, Монте-Кристо и Нат Пинкертон в одной шкатулке. Я сразу про вас вспомнил. Во-первых, отлично на том деле поработали…

Алеша скривился — воспоминание было не из приятных.

— …А во-вторых, у вас, сколько я помню, хороший тенор?

— Баритон.

— Неважно. Талант в землю зарывать — грех. Готовы послужить отечеству, георгиевский кавалер?

— Готов, — вяло ответил кавалер.

А что было отвечать: «Не готов, я покидаю ваше отечество ради Отечества Небесного»? При чем тут талант и баритон, даже спрашивать не стал. Неинтересно.

— Вы извините, Лавр Константинович, рука что-то разнылась… Давайте после поговорим.

Но от штабс-ротмистра так просто было не отвязаться.

Он поднялся, потянул молодого человека за локоть из комнаты.

В прихожей накинул ему на плечи шинель, нахлобучил фуражку.

— А раз готовы, так едемте. Время дорого. Такое расскажу — враз о ране позабудете.

От этакого напора Романов опешил, да и не в том он сейчас был состоянии, чтобы отбиваться. Бубнил что-то про усталость, про руку, но князь не слушал.

Уже на лестнице Козловский хлопнул себя по лбу, рассмеялся.

— Вас-то одел, а сам с непокрытой головой. Я сейчас!

Быстро проковылял назад в комнату, взял со стола забытую фуражку. Потом, воровато оглянувшись, приподнял платок. Поцокал языком.

Вынув из пистолета обойму, князь спрятал ее в карман и снова прикрыл оружие батистом.

У генерала Жуковского

Лобастый, коротко стриженный человек поднял голову от бумаг, посмотрел на вошедших в кабинет и коротко кивнул.

— А, Козловский. Отыскали своего певца?

Голубые, немного навыкате глаза неторопливо оглядели унтер-офицера. Массивная нижняя челюсть подвигалась вправо-влево, будто пробовала молодого человека на вкус.

Бульдог в пенсне, подумал Алеша, не отводя взгляда. Для человека, готового переступить порог смерти, есть лишь одно начальство — Господь Бог. Да и того, может, не существует. Скоро выясним.

Две звездочки на погонах, вензель — генерал-майор свиты его величества. Белый мальтийский крестик — закончил Пажеский корпус. Круглый значок — это, кажется, академия Генштаба. Все эти атрибуты мирской суеты на человека с разбитым сердцем особенного впечатления не произвели.