Брайс Уолтон - Женщина, которая хотела жить

Она кивнула.

– Но я не хочу умирать!

– Смешно слышать! Никто не хочет.

– Но мне нужно жить! – воскликнула она. – Я хочу сказать, сейчас я не могу умереть.

– Это не займет много времени, – ответил Бардон.

– Ты, конечно, меня убьешь, но я знаю, кто ты.

– Знаешь, как меня зовут?

– Да, слышала по радио. Передавали приметы сбежавших из тюрьмы. Один был ранен в руку. Его имя Рей Бардон.

– Мне не повезло. Это сделал один из наших, мальчишка, который не умеет обращаться с оружием.

– И ты вот так, просто можешь пристрелить меня?

– Чем ты лучше того, в яме? Ты женщина, но сейчас это не имеет значения.

– Да, но, возможно… позже… – прошептала она.

– Нет, не думаю.

– Я узнала о вас по телевизору, – сказала женщина. Он понял, что она тянет время; ему пора было уходить, но любопытство оказалось сильнее. – Я все равно не пойму, как можно просто так убить человека. Да, ты убивал и раньше, наверное, и в тюрьму сел за это. Для тебя еще одно убийство ничего не изменит, но все равно…

– Это ты тоже узнала по телевизору? – прервал ее Бардон.

– И для тебя ничего не значит убить человека?

– Трудно было только в первый раз, потом – легче.

– Послушай, Рей, пожалуйста, послушай меня хоть минуту!

Бардон слушал, но испытывал при этом легкое беспокойство. На шоссе показались огни машины, но она не свернула к бензоколонке. Следующая может свернуть. Водители могли видеть с шоссе яркий свет вывески. «Где же рубильник наружного освещения?»

– Ты ранен и, должно быть, устал, тебе трудно, Рэй. Не обязательно убивать меня, это не самое правильное решение.

– Ты тянешь время, – ответил он. – Ничего не могу поделать, прости…

– Постой! Возьми меня с собой. Ты устал, вести машину могу я. У тебя есть оружие, и я не буду ни кричать, ни пытаться что-либо предпринять. Делай со мной, что хочешь, но не сейчас. Пусть лучше я умру позже, в любое время, но не сейчас. И еще: если тебя остановят на дороге, то мы вдвоем вызовем меньше подозрений.

– Пока ты не откроешь рот!

– Нет, не открою, я хочу жить. Меня заботит только это.

Бардон устал, очень устал, и нужно было спешить. Это правда: если она будет за рулем, он сможет немного отдохнуть. Машина принадлежит ей, если остановят, будет меньше подозрений.

Она сделала шаг навстречу и тихо сказала:

– Я сделаю все, что ты хочешь, – эти слова оказали на него возбуждающее воздействие. – Потом мы можем остановиться в мотеле. Я останусь с тобой, и ты сможешь делать со мной все, что захочешь, если…

Она замолчала, предоставляя ему возможность додумать остальное. Она не предполагала в нем большого воображения, поэтому намек прозвучал более чем прозрачно. Бардон поразмыслил и приказал ей сесть за руль.

– Нужно заправиться, бак почти пуст.

– Я заправлю машину, – остановил ее Бардон.

– Не надо, я сама.

Он следил за ее действиями.

«Умело, – подумал он, – знает, что делает».

Женщина вела машину спокойно и уверенно. Это не удивило его. Он достал из кармана промокшую карту, разложил ее на коленях и при свете тусклой лампочки приборной панели стал рассматривать схему дорог. Дождь шел не переставая.

– Меня зовут Лиза, – произнесла она.

Он поднял глаза. На схеме шоссе шло по границе штата, блокирование дорог было маловероятным.

– 16-е шоссе через пять миль. Повернешь направо, – приказал он.

– Почему?

– На перекрестке 59-го и 10-го шоссе полицейские, возможно, перекрыли дорогу. Надо ехать в объезд.

– Но я совсем недавно там проезжала и никаких полицейских не видела.

– Вот что… – он помолчал, закурил сигарету. Пожалуй, он верил этой женщине. Зачем ей лгать? Ведь он мог убить ее в любой момент. А она не хотела умирать. Она хотела жить. Смешно: если бы на ее месте был другой, он тоже наверняка хотел бы жить, хотя для нее жизнь, казалось, имела особый смысл. Все люди разные. Тот парень на бензоколонке тоже, наверное, хотел жить, но вот не довелось…

– 16-ое шоссе все разбито, а у меня резина лысая, – заметила женщина.

– Хорошо, поехали по 59-му, – согласился Бардон.

Он начал от усталости опускать голову. Внезапно он выпрямился и, как будто рассердившись на себя, тряхнул головой.

– Ты, должно быть, чертовски вымотался, – сказала женщина. – Тебе, наверное, пришлось много пройти пешком.

– Да.

– И крови много потерял.

Он посмотрел на часы: десять минут первого. Острая боль пронзила простреленную руку, поднялась к шее и охватила левую половину груди.

У перекрестка он напряженно всмотрелся вперед и достал из кармана револьвер.